Король ночного Петербурга
Тридцать лет после ликвидации Ленинградского музея криминалистики в подсобке юридического факультета Петербургского госуниверситета хранился в банке со специальным раствором анатомический препарат, числившийся по описи как «голова неизвестного».
Недавно выяснилось, что это заспиртованная голова знаменитого бандита «короля ночного Петербурга» двадцатых годов Леньки Пантелеева.
Бандиты гуляли в ресторации «Данон». Все прошло душевно и весело, но, когда уже собрались сваливать, слегка перебравший Гавриков полаялся по какому-то плевому пустяку со швейцаром. Все удалось уладить: Ленька сунул швейцару золотой червонец, но трусливый метрдотель отзвонил куда надо, и тут же появились милиционеры. У пьяного Гаврикова сдали нервы, он выхватил револьвер и принялся палить. Но его быстро повязали.
Ленька поймал в перестрелке пулю в левое предплечье и, выскочив на улицу, побежал к Марсову полю. Ему вслед гремели выстрелы. На бегу Ленька не глядя несколько раз пальнул за спину в снежную круговерть. Но кончились патроны, и он со злостью швырнул бесполезный револьвер в сугроб.
Добежав до Инженерного замка, с трудом перелез через забор, оглянулся, преследователей не было видно. Ленька на секунду задумался, потом поднялся на паперть Пантелеймоновской церкви и скрылся за массивной дверью.
Милиционеры мгновенно разобрались, на кого им подфартило наткнуться, и тут же сообщили в Угрозыск. Через несколько минут к ресторану подкатил автомобиль с агентами и собакой. Ищейка по следу Ленькиной крови довела сыщиков до Марсова поля, а потом виновато закрутила хвостом, морду опустила — след пропал. Агенты наудачу двинулись по Пантелеймоновской, прошли мимо церкви, заглянуть в нее не догадались.
Дождавшись, когда на улице поутихнет, Ленька выбрался из укрытия и направился на дальнюю «хазу», что на «Пряжке». Вышел на пустынный в поздний час Невский, стрельнул глазами посторонам, вроде никого. Пошел дальше. Понимал, что вся милиция уже оповещена, а об Угро и говорить нечего. У Садовой чуть не влип, благо еще издалека увидел приближавшийся патруль. Бежать не было ни сил, ни смысла. Он сел на каменную тумбу у ворот какого-то дома, поднял воротник тулупа, надвинул на глаза шапку и громко захрапел.
— Эй, любезный! — раздался строгий голос. — Тут не пробегал парень, такой высокий, с двумя наганами. Бандит известный, Пантелеев?
— Да кабы знать, кто вам нужен, я бы глядел, — открыл Ленька глаза и зевнул. — А так мне без надобности. Третьего дня я токмо из деревни приехамши. В дворниках вот тут...
Милиционеры зашагали вдоль Невского, подозрительно оглядываясь по сторонам. Ленька выждал, пока они не скроются, встал и отправился на воровскую «малину».
В начале двадцатых годов в Петрограде не было страшнее и кровавее бандита, чем Ленька Пантелеев. От других налетчиков он отличался тем, что никогда не скрывал своего имени, а его грабежи всегда отличались тщательной подготовкой и «профессионализмом» исполнения. Агенты ГПУ никак не могли его поймать, еще и потому что Ленька знал все их хитрости, ибо был он бывшим чекистом Леонидом Пантелкиным.
Родился Ленька в 1902 году в городе Тихвине, в крестьянской семье Пантелкиных. Вскоре родители перебрались в Питер. Там в 1913 году парнишка окончил церковно-приходскую школу и начал работать учеником наборщика в типографии издательства «Копейка». Охваченный революционной романтикой, молодой рабочий летом 1917 года вступил в районную красногвардейскую дружину, но его отправили на германский фронт. Весной 1918 года Ленька попал в плен, бежал, вступил в Красную армию. Храброго бойца зачислили в особый отряд ЧК, который участвовал в подавлении крестьянских бунтов в Новгородской и Псковской губерниях.
Чекист стал бандитом
Молодого, но удалого и очень сметливого чекиста начальство приметило, и осенью 1921 года его назначили следователем транспортного отдела ЧК Северо-Западной железной дороги. При этом Ленька сменил фамилию на более благозвучную — Пантелеев.
Чем не биография красного героя? Но Павка Корчагин из Леньки Пантелеева не получился. Есть две версии того, как храбрый чекист стал кровожадным налетчиком.
По первой Ленька с другом якобы зашел однажды интереса ради в какой-то притон, где их задержала чекистская облава. За сей проступок он в одночасье был уволен из органов.
По другой версии в январе 1922 года Пантелеев был задержан ударной группой московского ЧК по подозрению в соучастии в бандитизме. Он и сам потом признавался, что во время обысков «ронял в свой карман золотишко» арестованных нэпманов. Под арестом его держали целый месяц, потом освободили за отсутствием состава преступления. Но из ЧК выгнали.
В то время в стране ввели нэп. Общество снова быстро разделилось на бедных и богатых. Двадцатилетний чекист Пантелеев не смог понять и принять произошедших перемен. К тому же юного революционного романтика смертельно обидели, уволив его из органов ЧК.
Найти другую работу ему было трудно, и Ленька пошел на биржу труда. Там и познакомился с такими же, как и он, смелыми, сильными, но ненужными обществу парнями.
У одного из Ленькиных знакомых по бирже имелась подружка, которая служила в домработницах у одного из новоявленных буржуев, меховщика Богачева. Бойкая девица как-то расхвасталась в кругу лихих парней богатством своих хозяев и невольно стала наводчицей.
Пантелеев и новый его дружок Митька Гавриков, с которым он потом побратался, посовещались и надумали слегка «потрясти» богатея. Купили на рынке старый «смит и вессон», прихватив еще двух дружков, отправились к дому меховщика.
Дверь им открыла та же болтливая домработница. Четверо начинающих бандитов ворвались в квартиру, связали хозяев, быстро собрали приглянувшиеся вещи и скрылись.
Легкая добыча и мгновенный успех вскружили налетчикам головы. Уже через неделю они столь же успешно и безнаказанно ограбили квартиру доктора Грихилеса. И пошло-поехало. Ленька быстро организовал банду. В нее входило уже десять человек. Дерзкие налеты, которые уже сопровождались и страшными убийствами, прокатились по городу.
Дисциплину в банде главарь установил строгую: требовал безусловного подчинения и выполнения всех своих приказов. Грабили в основном дельцов, богатых врачей, адвокатов. У бандитов появился уже целый штат помощников — наводчики, осведомители и скупщики краденого. Налетчики оборудовали несколько конспиративных квартир. Пантелееву пригодился его фронтовой опыт и навыки оперативной работы, полученные в ЧК.
Горожане были так напуганы, что боялись вечером выйти из дома на улицу, в квартирах устанавливали мощные секретные запоры, вооружались, кто чем мог. За месяц в Петрограде тогда совершалось около сорока налетов, тридцать из которых совершали бандиты Леньки, Но народная молва приписывала ему все сорок. Но в действительности его именем прикрывались уже и другие бандиты. Любому грабителю достаточно было сказать: «Я — Пантелеев», и жертва в ужасе отдавала преступнику все, лишь бы сохранить жизнь. Газетчики, подробно расписывавшие дерзкие налеты бандитов, присвоили Леньке титул «короля ночного Петербурга».
25 августа около четырех часов утра на Марсовом поле Пантелеев и Гавриков, вооруженные револьверами, остановили извозчика, на котором ехали трое богатых нэпманов. Бандиты сняли с них верхнюю одежду, отобрали деньги, часы и даже обручальные кольца, выбросили их на улицу и уехали на том же извозчике. Такие нападения стали повторяться все чаще и чаще.
Узнав, что Ленька грабит седоков ночных лихачей, чекисты решили устроить ему ловушку. Два вооруженных оперативника — мужчина и женщина — отправились под видом богатой влюбленной парочки кататься по ночным улицам. Подготовка той операции проходила в строжайшей тайне. Но через несколько часов агенты, выделенные в поддержку паре переодетых милиционеров, нашли пролетку с их трупами. Это значило, что у бандитов были свои осведомители и в милиции.
Налетчики распоясались. 4 сентября на Почтамтской улице Пантелеев и Гавриков средь бела дня напали на артельщика, убили его, забрали деньги и скрылись. Но на этот раз, как выяснилось, не бесследно. Их видели двое рабочих.
К вечеру те мужички, закончив работу, шли домой и вдруг увидели тех бандитов, которые теперь зашли в обувной магазин Бехли. Рабочие сразу же бросились искать постового, нашли и тот вызвал наряд милиции.
Пантелеев и Гавриков спокойно примеряли модные туфли «шимми», когда в обувную лавку ворвался отряд милиционеров. Первым вбежал начальник отделения Борзов. Ленька выхватил револьвер и первым же выстрелом убил его на месте. Милиционеры открыли огонь. Пуля угодила Пантелееву в голову, он упал и налетчиков скрутили.
Рана у Леньки оказалась пустяковой. На допросе Пантелеев сказал, что он все равно убежит.
Обоим схваченным бандитам светила «вышка». До суда их посадили в знаменитые «Кресты». Но просидели они там только пять недель. В ночь с 10 на 11 ноября Пантелеев и Гавриков вместе с еще двумя членами банды — Рейнтоном (кличка Саша Пан) и Лысенковым (Мишка Корявый) — сумели бежать. Естественно, им помогли сообщники с воли, да и в тюрьме у них тоже были свои люди. За очень солидный куш им согласился помочь заместитель начальника тюрьмы.
После выхода на свободу бандиты продолжали свое страшное дело с еще большим остервенением.
Пантелеева уже не страшила «мокруха». Когда грабили квартиру инженера Студенцова, Леньке показалось, что хозяин сунул руку в карман за оружием, и бандит, не раздумывая, выстрелил первым. Тут же выяснилось, что в руке убитого был носовой платок.
Через несколько дней на пороге собственной квартиры бандитами был застрелен профессор Романченко.
Ленька, не задумываясь, убивал людей буквально походя. Однажды застрелил подвернувшуюся под руку старушку, потом так же убил дворника. Застрелил «на всякий случай» шофера подвозившего его такси.
Петроградские сыщики не раз почти настигали преступника, но фортуна благоволила бандиту, и, даже будучи несколько раз раненным, он уходил, лихо отстреливаясь с двух рук. Дерзкие налеты и уличные грабежи даже днем на людных улицах случались все чаще. Словно ощущая приближающуюся развязку, Фартовый спешил. Только за январь 1923 года банда Пантелеева совершила десять убийств, около двадцати уличных грабежей и пятнадцать вооруженных налетов. А всего на его счету восемьдесят два убийства и более двух сотен грабежей.
«Король» умер...
Но в конце концов Леньку все-таки обложили. Тиски облав неумолимо сжимались. Большая часть конспиративных квартир банды была провалена. Были арестованы наводчики, сожительницы бандитов. В местах возможного появления Пантелеева милиция разместила девятнадцать засад. Сыщики преследовали бандита по пятам. Он был вынужден постоянно менять места своих ночевок.
В ГПУ была образована особая «ударная» группа для борьбы с налетчиками. Руководитель этой группы чекист Кондратьев вспоминал потом: «Более захватывающей, кипучей работы я не помню. Мы узнали все притоны и все квартиры, где бывал Ленька Пантелеев со своими товарищами. К тому времени он совсем обнаглел и, что для нас важно, начал пьянствовать. Раньше он был трезвенник, а значит, и зорче, и осторожнее, и всегда во всей силе. А теперь, если и не пьян, как колода, то все же бывал в затмении. Это было в нашу пользу. Да и большая компания, что теснилась около него, и марухи, которых была у него не одна, тоже приносили нам пользу. Одни из зависти, другие обиженные Ленькой. Они давали нам указания, так что мы шли по его пятам».
Вечером 12 февраля 1923 года вместе с дружком Мишкой Корявым Фартовый отправился на одну из пока еще надежных «хаз», на Можайскую улицу к Аграфене Егоровой и её сожителю, польскому вору Валентину Мацкевичу. Надеялись отсидеться там хоть несколько часов. По дороге в лавке купили еды и выпивки.
Ленька был абсолютно уверен, что «малина» чистая, даже по сторонам не смотрел, в квартиру вошел первым, в руках нес корзины со снедью. Едва переступил порог прихожей, раздались выстрелы. Там уже была засада. Ленька уронил корзины, но за револьверы уже схватиться не успел. Опера без предупреждения расстреляли его в упор. Отличился молодой чекист Иван Бусько, который попал Фартовому точно в правый глаз.
На следующий день вечерняя газета «Красная звезда» сообщила: «В ночь с 12 на 13 февраля ударной группой по борьбе с бандитизмом при Петроградском губернском отделе Г.П.У. с участием Уголовного розыска после долгих поисков пойман известный бандит, прославившийся за последнее время своими зверскими убийствами и налетами, Леонид Пателкин по кличке Ленька Пантелеев. При аресте Ленька оказал отчаянное вооруженное сопротивление, во время которого был убит».
Мишке Корявому милицейская пуля лишь немного задела шею. Но бандит был так напуган случившимся, что не оказал ни малейшего сопротивления, не пытался бежать и тут же сдался.
Голова в банке
Но налеты в городе продолжались. «Работали» уже другие бандиты, называвшие себя грозным именем Пантелеева. Прошел слух, что неуловимый Фартовый вовсе не убит, а чекисты застрелили кого-то другого.
Дабы пресечь эти разговоры, городские власти выставили труп Леньки для всеобщего обозрения в мертвецком покое Обуховской больницы. И падкий на сенсации петроградский обыватель валом повалил на бесплатное зрелище в морг.
Налеты все равно продолжались. И наиболее страшные убийства и ограбления молва, как и прежде, приписывала Пантелееву. И тогда, видимо, вспомнив древний обычай, когда победители, чтобы похвастаться успехом, обезглавливали побежденных, выставляя на всеобщее обозрение их головы, власти распорядились проделать то же и с Ленькой. Отсеченную голову «короля ночного Петербурга» заспиртовали в банке и выставили в витрине магазина на Невском.
Несколько месяцев жутко скалилась страшная голова в витрине. А по Питеру пошли легенды о Пантелееве, как о бесстрашном борце с богатеями, поднявшими голову во времена нэпа. Простой народ даже одобрял действия бандита, который будто бы боролся за социальную справедливость.
Про налеты Фартового сочиняли фантастические небылицы. Поэтесса Полонская в первом номере сборника «Ковш» за 1925 год опубликовала целую поэму, где изобразила налетчика борцом за угнетенный пролетариат. Стихи из той поэмы быстро стали блатными и даже народными песнями. А банку с заспиртованной головой бандита передали ученым-криминалистам, которые определили ее в Ленинградский музей криминалистики.
Дело Леньки Пантелеева давно забыто. Но вот найденная вдруг недавно его голова в банке заставила не только вспомнить о бандитских «подвигах» «короля ночного Петербурга», но и взглянуть на них несколько иначе, задав себе вопрос: откуда у Фартового был такой совершенно немыслимый фарт? Шутя уходил из всех милицейских сетей. И из «Крестов», заранее заявив тюремщикам: «Все равно уйду!» — ушел почти шутя. Не было ли тогда кому-то нужно, чтобы в северной столице появился такой ужасный бандит, который держал бы в страхе и богатых и бедных, отвлекая всех от того, что творилось в городе и во всей стране?
А отвлекать внимание общества было от чего.
26 февраля 1922 года правительственным декретом были конфискованы церковные ценности. 2 августа в Питере были вскрыты мощи святого Александра Невского и некоторые верующие возмущались узаконенным грабежом церкви.
31 августа 1922 года «Правда» публикует сообщение, озаглавленное «Первое предостережение». В нем говорилось, что по постановлению ГПУ наиболее активные контрреволюционные элементы из среды интеллигенции высылаются в северные губернии и за границу….
Владимир Короткий
Редакция благодарит Центральный музей МВД России за помощь в подготовке этого материала |
