Трагедия линкора "Новороссийск"

Пятьдесят лет назад, 29 октября 1955 года, в Севастопольской бухте взорвался и затонул флагманский корабль Черноморского флота линкор "Новороссийск". Погибло 609 членов экипажа и спасателей, в том числе и моряки-донбассовцы. Но, к счастью, не все...

Тревога по флоту

- Экипаж гордился своим кораблем. Еще бы! Несмотря на почтенный возраст - более 40 лет - "Новороссийск" представлял собой мощнейшую морскую крепость, - вспоминает житель Родинского Илья Григорьевич Костенко. - Судите сами: десять 320-мм орудий главного калибра, способных послать снаряды весом более полутонны на 32 км, дюжина 120-мм, восемь - 100-мм зенитных пушек и 36 скорострельных автоматов. Мощные машины позволяли развивать скорость в 29 узлов в час.

Матрос Костенко служил уже пятый год, на линкоре был заряжающим 100-мм зенитки. Накануне трагедии корабль возвратился с моря и стал в бухте напротив военно-морского госпиталя.

- После швартовки, - продолжает Илья Григорьевич, - на корабле был ужин, часть экипажа съехала в увольнение на берег, оставшиеся занимались помывкой и стиркой, словом, все шло своим чередом. На борту оставались более полутора тысяч человек - часть экипажа и новое пополнение, 200 человек - курсанты морских училищ и солдаты, накануне прибывшие на линкор, их, кажется, из Австрии сюда направили. Я дежурил на камбузе, после отбоя пришел в свой кубрик (это вторая палуба) и лег спать. Это было вечером 28 октября.

А в 1 час 30 минут 46 секунд (так зафиксировали самописцы Крымской обсерватории) огромной силы взрыв всколыхнул линкор, огненный смерч прорвался через все восемь палуб "Новороссийска", насквозь пробив их и бронированный корпус, разворотил верхнюю палубу почти от борта до борта. Из пробоин фонтаном вырвался столб воды и донного ила, полетели клочья матросских тел, раздались стоны и крики раненых. Как стало известно позже, в носу корабля образовалась гигантская - более 150 квадратных метров - пробоина, сквозь которую, сметая все на пути, ринулась перемешанная с мазутом и кровью холодная октябрьская вода. Потом подсчитают: в одночасье в самой заселенной части корабля (в кубриках в три яруса в подвесных койках спали матросы) погибло почти 250 человек. На всех палубах пропало освещение, отключилась сигнализация и радиотрансляция, а погрузившийся во тьму корабль стал медленно оседать в воду.

Спустя минуту на "Новороссийске" пробили аварийную тревогу, вскоре тревогу объявили и на стоявших рядом кораблях, затем - по всему Черноморскому флоту.

Первым пришел "Карабах"

- Я был электриком на спасательном судне "Карабах", - рассказывает Жорж Яковлевич Коротков, с которым неделю назад мы встретились в Димитрове. - Когда мы первыми подошли к гибнувшему линкору, глазам предстала жуткая картина: в свете прожекторов пожарных катеров "Бештау" и "Скалистый" в воде барахтались десятки людей, на палубе "Новороссийска" лежал погибший матрос. Мы встали с его левой стороны у пробоины, и командир отправил водолаза. По его докладу, в огромную дыру с загнутыми вовнутрь краями мог бы войти наш "Карабах", только без мачт и труб.

Спустя несколько минут, когда пришвартовались к борту линкора, я в составе аварийной группы перетащил туда мощную мотопомпу - 100 тонн воды в час откачивала - и мы приступили к работе. Качаем ее, треклятую, а корабль продолжает тонуть, вода все прибывает. Аварийная команда выносила раненых, но мы этого не замечаем. Сколько так продолжалось, не помню. Вдруг крен "Новороссийска" резко увеличился, и мотопомпа поехала по палубе, заскользили и мы. С "Карабаха" командир что-то кричит нам, но за шумом и криками ничего не слышно. Когда смотрим - там рубят швартовы и отходят, трап летит в воду, на линкоре кто-то командует перейти всем на правый борт. Только начали перебегать, как корабль начал переворачиваться, и мы буквально посыпались вниз. Трое из нашей команды погибли - матросы Володя Балабко, Бобровский и Фарберов.

Оказавшись за бортом, Жорж (друзья называли его Георгием) ушел глубоко под воду, стал барахтаться среди множества тел, а вынырнув, сильно ударился головой, как потом оказалось, о дно баржи. Перед глазами все поплыло. Ну, подумал матрос, тут мне и конец, но продолжал энергично работать руками и ногами. Мешали ботинки и комбинезон с инструментами в карманах, но он упорно плыл к берегу вместе с двумя оказавшимися рядом офицерами, пока их не подобрал гражданский буксир.

Людей можно было спасти

Не всех, конечно, но большинство - наверняка.

В этом убеждены многие оставшиеся в живых ветераны-черноморцы, а также специалисты, заново расследовавшие обстоятельства и причины трагедии. Можно было, если бы грамотно, быстро и профессионально действовали прибывшие на борт тонувшего линкора командующий Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко и еще шесть адмиралов. Ведь в тот момент каждая минута была на вес золота. Увы, тогда они не смогли определить истинное положение, в котором находился линкор после взрыва. Работавшие машины позволяли в течение получаса после взрыва перевести корабль своим ходом на более близкое расстояние к берегу, посадить его на мель. Это бы спасло линкор и экипаж. Вместо этого, как отмечено в рассекреченных в 90-е годы материалах следствия, "была отдана безграмотная команда оттаскивать к берегу поврежденный и стоящий на якоре и бочках корабль маломощными буксирами. Естественно, после двухчасового стояния корабля этого сделать не удалось".

Более того, когда левый борт погрузился до кормовой башни и моряки стали покидать быстро затапливаемые помещения, командующий флотом осаждал "паникеров", приказал личному составу разойтись по боевым постам и продолжать борьбу за живучесть корабля. Обученный воевать и водить в бой корабли, адмирал растерялся в этой неординарной обстановке. Даже когда сначала исполнявший обязанности командира "Новороссийска" капитан второго ранга Хуршудов обратился к адмиралу с предложением эвакуировать часть экипажа, а затем начальник техуправления флота каперанг Иванов пытался настоять на срочной эвакуации личного состава, Пархоменко разразился бранью и приказал им продолжать работы по спрямлению корабля. Только когда крен мачт уже достиг критической величины, ком-флота отдал приказ покинуть линкор. Но перейти на соседние суда и сесть в шлюпки сотни людей быстро не могли, им не хватило каких-то 10-15 минут. И в 4.15 29 октября огромная махина перевернулась и повисла вверх днищем, похоронив всех, кто был внутри.

По иронии судьбы, в этом же месте, но еще 20 октября 1916 года от возгорания пороха в зарядном погребе взорвался линкор "Императрица Мария". Тогда погибло 260 человек, 232 были ранены и обожжены. Возглавивший операцию по спасению корабля командующий флотом адмирал Колчак (да, тот самый!), опытный флотоводец, сразу понял, что линкор уже не спасти, и распорядился эвакуировать личный состав. В течение 48 минут было спасено 940 человек из 1200 членов экипажа.

Здесь же перевернувшийся "Новороссийск" искалечил и раздавил десятки людей, многие утонули, хотя многих удалось спасти, вытащить из холодной воды. Был среди них еще один наш земляк, Алексей Кондратьевич Грищенко, ныне живущий в селе Веселый Гай Марьинского района. После окончания электромеханической школы его взвод был направлен на уборку урожая в совхоз "Степняк". А когда матросы возвратились в часть, их товарищи уже разъехались по кораблям.

- И так случилось, - говорит Алексей Кондратьевич, - что на палубу "Новороссийска" я ступил вечером 28 октября, после того, как он возвратился с учений. Доложил, как и положено, дежурному офицеру, передал свои документы. Меня накормили ужином, определили в кубрик. Неожиданно разболелись зубы, я простудился в совхозе, да еще на Графской пристани целый день на вещмешке просидел, ждал. Дали мне какую-то таблетку, в кубрике было душно, и я попросился на верхнюю палубу, присел там и задремал. А потом корабль сильно тряхнуло, и с правой стороны борта в носовой части взметнулось пламя, обдало меня, потом окатило водой и швырнуло под левую сторону. Сильно ударился головой, на всю жизнь шрам остался, и боком, заболели ребра. Поднятые по сигналу боевой тревоги старослужащие сразу заняли свои боевые посты, а у меня его еще не было. Выскакивали кто в чем был - в тельняшках и трусах, босиком и в ботинках. Когда корабль стал заваливаться на бок и раздались крики "Спасайся, братцы!", вспомнил, как нас учили в школе, что при аварии надо снять бушлат, чтобы не тянул ко дну, и успел сбросить его. А в следующее мгновение на меня посунула масса людей, с головы слетела бескозырка, и я провалился вниз. Как сквозь сон помню сплошные крики, летящие на голову спасательные круги, а потом чьи-то руки, переваливающие меня через борт какого-то судна. Очнулся уже утром в госпитале от стонов соседей по палате. Оказалось, пробит череп, повреждена рука и сломаны несколько ребер.

Потом, после излечения, Алексей до-служивал в другой части и спустя два года был комиссован. Ну, а Жорж Коротков уже на следующий день был на родном "Карабахе", который продолжал спасательные работы. Услышав стуки из корпуса затонувшего линкора, спасатели электрокислородным резаком вырезали в нем квадратное отверстие, оттуда вышли семь матросов-электриков. Еще двоих спасли водолазы с "Бештау". Утром 30 октября днище "Новороссийска" полностью скрылось под водой. Оттуда глухо доносилось пение заживо погребенных - обреченные на смерть моряки пели "Гибель "Варяга".

Еще целую неделю "Карабах" и другие корабли вылавливали из воды тела погибших, которые затем десантная баржа доставляла на берег.

- Жуткая работа, но необходимая, - разводит руками Жорж Яковлевич. - стресс у всех был огромный, мне еще долго по ночам снились утопленники, а один молодой водолаз поседел, насмотревшись под водой на эти ужасы.

Эхо войны или диверсия?

Еще продолжались спасательные работы, а в Севастополь прибыла специальная правительственная комиссия для расследования причин и обстоятельств аварии. Виновными в ней были названы командующий Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко, и.о. командующего эскадрой контр-адмирал Никольский, член военного совета вице-адмирал Кулаков, и.о. командира линкора капитан 2-го ранга Хуршудов. Их понизили в должностях и званиях. А основной версией стал взрыв линкора на старой немецкой донной мине, оставшейся со времен войны. Но послушаем очевидцев тех событий.

Заслуженный военный летчик СССР, гвардии генерал-майор авиации в отставке Ф.И. Золотарь:

- Вскоре после случившегося я был назначен в Крым командиром 5-го гвардейского Краснознаменного Берлинского авиаполка. И уже тогда среди офицеров ходили упорные слухи, что "Новороссийск" взорвали диверсанты-водолазы.

Бывший военно-морской министр СССР, адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов:

- Для меня остается загадкой, как могла остаться и отработать старая немецкая мина, взорваться обязательно ночью и в таком самом уязвимом месте корабля. Уж слишком это невероятно.

Капитан 1-го ранга в отставке О.П. Бар-Бирюков:

- Хотя после взрыва линкора на дне Севастопольской бухты нашли несколько немецких мин, все они оказались "потухшими" - от времени сели батарейки взрывателей. Так что наиболее вероятной остается только одна версия - диверсионная.

Кому, а главное, зачем надо было взрывать линкор?

Здесь следует напомнить его историю. "Новороссийском" корабль стал только в 1949 году, когда Советский Союз получил его от Италии в счет репарации. До этого же линкор, участвовавший еще в первой мировой войне, был гордостью итальянского флота и носил название "Джулио Цезаре" (Юлий Цезарь). Естественно, итальянские моряки не могли смириться с утерей своего флагмана. А бывший командир 10-й флотилии подводных диверсантов князь Валерио Боргезе поклялся отомстить за бесчестие и заявил репортерам: "Ни один итальянский корабль не будет служить под флагом большевиков!"

А Боргезе был мастером подводных диверсий высшего класса, в годы минувшей войны его боевые пловцы базировались в Крыму и хорошо знали местные бухты. Тем более им был знаком и сам линкор. А проникнуть в Севастопольскую бухту на сверхмалой подводной лодке, которые создавались тогда в Италии, и заложить под днище корабля взрывчатку вблизи артпогребов в условиях, когда не работала береговая шумопеленговая станция, а боновые ворота остались открытыми, было делом техники.

В сентябре 1997 года в Чикаго на празднование Дня Победы американцы пригласили и союзников - советских моряков - ветеранов Великой Отечественной.

- Там мы познакомились с бывшим офицером-подводником, болгарином итальянского происхождения (или итальянцем болгарского происхождения) Николо, прекрасно говорившем на русском языке, - вспоминает капитан дальнего плавания Михаил Ландер. - На пальце у него красовался массивный золотой перстень с изображением водолазного шлема. После нескольких встреч он показал мне фотографию подводников, где в центре он и руководитель группы (известный итальянский специалист-подводник), и сообщил, что взрыв линкора "Новороссийск" - их рук дело. Причем все так подробно рассказал и нарисовал, что сомневаться в его правдивости нельзя. На мой вопрос, почему он мне рассказывает, Николо ответил, что он единственный еще живой из этой компании и был связан обетом молчания. А поскольку он уже одной ногой "там", я могу об этом написать.

Теперь уже не секрет, что дней через 10-15 после аварии штаб Черноморского флота получил сообщение нашей разведки в Италии о том, что правительство этой страны присвоило звание национальных героев группе боевых пловцов бывшей 10-й флотилии МАS князя Боргезе. В их честь в Риме состоялись большие торжества, а пресса открыто связывала эти события с потоплением в Севастополе линкора "Джулио Цезаре".

Награды нужны живым

Гибель "Новороссийска" послужила началом масштабного сокращения Военно-Морского флота СССР. На металлолом пошли устаревшие линкоры "Севастополь" и "Октябрьская революция", трофейные крейсеры "Керчь" и "Адмирал Макаров", множество трофейных подлодок, эсминцев и кораблей других классов довоенной постройки - гораздо больше, чем погибло в результате боевых действий.

"Новороссийск" подняли 4 мая 1957 года. А обет молчания, точнее, подписка о неразглашении военной тайны, которую после взрыва дали все участники трагических событий, на десятилетия вычеркнула его из памяти целых поколений. Хотя сразу же, по горячим следам, были подготовлены 719 наградных листов на погибших и живых моряков. Им дали ход только в 90-е годы. Президент Российской Федерации Борис Ельцин своим указом наградил всех их орденом Мужества.

Есть среди награжденных и наши земляки-донбассовцы - героически погибшие мичман Эдуард Петрович Меняйлов, матрос Владимир Ананьевич Остапко и оставшиеся в живых старший матрос Алексей Иванович Демин, матросы Жорж Яковлевич Коротков, Виктор Григорьевич Пименов, Петр Герасимович Чура, Тихон Макарович Щепетнев и Иван Сергеевич Шендерей. К сожалению, не все они дожили до наших дней, кто-то сменил место жительства. А с А.К.Грищенко, который и в экипаж-то не был зачислен, подписка о неразглашении вообще сыграла злую шутку. На медкомиссии, которая комиссовала его, он не мог сказать, что получил ранения в результате взрыва линкора. Это зафиксировали в медицинских документах, которые хранятся в Военно-Морском архиве. И оттуда на его запрос отвечают, мол, при чем здесь "Новороссийск"? Хотя где-то в военкоматах были и другие, более достоверные, документы, вот только никто их найти не может. Или не хочет.

А память о теперь уже рассекреченной трагедии навсегда останется в назидание потомкам.

От редакции. По давней традиции, в последнее воскресенье октября в Севастополе у монумента скорбящего матроса собираются ветераны линкора "Новороссийск", родственники тех, кто героически погиб, спасая боевой корабль, моряки-черноморцы. Вчера в город-герой выехала делегация Донецкой области, в составе которой и специальный корреспондент "Донбасса". Его репортаж мы опубликуем в одном из последующих номеров.

Виктор ВОВЕНКО