Осязание истории

Мы карабкались по склону. Скрипели ремни. Кольчуга холодила тело, роса оседала на ее кольцах.

— Там, — указал он рукоятью арбалета в сторону пригорка.

Я повернул голову. Ветер нащупал боковую прорезь в шлеме. Стальной шлем с переливами запел. В этом пении слышался стон спущенной тетивы, хищный посвист каленых стрел, храп вольно летящих по степи аргамаков. В нем звучала тоска по удалым русским витязям, с конца копья вскормленным, по звонкому булату в их ловких десницах.

А потом мы вернулись в наш век. И я задумался над контрастами. Эх-эх... Далеки времена, когда ясный ум, сильный дух и твердая рука давали шанс одолеть лихоборца. Не только мышцами, а и умом ослабел человек, коли наловчился брать взаймы мозги у машины. Хотя ни кольчуга, ни щит, ни сноровка не уберегут от козней татя. Пусть щит лазерный, да ведь меч ядерный. А Виктор Прасол, чтобы отвлечь от невеселых мыслей, рапиру протягивает с вычурным витым эфесом.

— Посмотри, — говорит, — европейское оружие тоже очень красивое. Даже чересчур: прямо какой-то культ смертоубийства. Я больше люблю боевое снаряжение древних русичей.

На стене его комнаты веером расположилась коллекция, непривычная для современной квартиры: кинжалы и шпаги, кавалерийские клинки, палаши, мечи, алебарды, арбалет с хитроумным приспособлением для натяжки тугой тетивы, рыцарские доспехи. Все это с любовью и тщанием смастерил он, художник-оформитель из курортного поселка Лазаревское недалеко от Сочи, точно скопировав с подлинных образцов.

Многие считают Виктора чудаком. Ну, висят эти железяки на стене — красиво, а дальше что? Что ты имеешь с этого, мастер? Как тут ответить?.. Как передать это беспокоящее душу чувство, когда бесформенный кусок металла становится вещью, способной передать голос Истории, когда с каждым ударом по лезвию будущего клинка в создателе крепнет уверенность в том, что занимается он настоящим, очень нужным и красивым делом. И ничего не надо взамен.

Да, такие чудаки есть. Виктор понял, что не одинок, когда в журнале «Сельская молодежь» увидел очерк о таком же подвижнике из Суздаля — кузнеце Вячеславе Басове, который в самодельной кузне возродил секреты изготовления булатной и дамасской стали, считавшиеся долгое время напрочь утерянными. Не перевелись на Руси мастера!

Однажды Прасола пригласили в сельскую школу в Катково. Представьте себе: урок истории в пятом классе, и вдруг, сверкая латами, входит настоящий русский богатырь. Вот это да! И меч его можно подержать, и шлем померить. Представляете?

— А колец сколько в кольчуге?— спрашивают.
— А вес какой?
— Двадцать тысяч колечек! Ого!

Я уверен: многим мальчишкам этот урок снился потом во сне.

А в книге отзывов о выставке, подготовленной в клубе санатория «Чемитоквадже» и приуроченной к годовщине Победы, посетители записали: «Знание истории, труд, мастерство художника — все вложено в эти экспонаты. Посмотреть так близко доспехи и вооружение воинов средневековья не всегда удается, особенно в нашем месте. Это красочный урок истории, урок патриотизма, преподанный молча, убедительно».

Мир русской старины прочно захватил Виктора. Он может подолгу находиться в этом мире. Как жили, чем дышали наши предки? Почему, будучи искусными воинами, не стали завоевателями, покорителями сопредельных пространств?

Он трое суток не снимал пудовую кольчугу, работал и спал в ней. Выходят с добрым молодцем Иваном на поляну, облачаются в доспехи, изучают приемы фехтования на мечах. А еще есть за Мацестой село Прогресс, куда Виктор иногда наезжает, выкроив время. Там приятель держит лошадей. Прасол осваивает верховую езду с оружием, стрельбу из лука прямо с седла.

Какая лекция сможет заменить это физическое осязание прошлого, тех корней, которые мы во многом безвозвратно утратили, хоть и являемся побегами от мощного ствола тех корней...

— Жаль, нет у нас в Сочи секции спортивной стрельбы из лука, — сетует он. — Я бы первый записался.

Многого нет. Каталоги, специальную литературу, издаваемую в основном в ГДР, еще удается достать с грехом пополам. А вот иллюстрированный альманах «Памятники отечества» какой уже год выписать не удается. Вероятно, это закономерность: сочетание в человеке страстной увлеченности и отсутствие делового практицизма, пробивных способностей. Может быть, к таким людям раньше всего и нужно приходить на помощь?

— Многие ребята интересуются... Рад бы показать им приемы работы с металлом, да нет условий. Сам мастерю на лоджии, замучил родных.

Он мечтает о создании конного туристского маршрута, чтобы всякий желающий смог, примерив русские доспехи, проехать верхом по заповедным местам и ощутить «дыханье старины глубокой».

Эх, не в почете у нас чудаки! Можно понять человека, задумавшего открыть кооперативное предприятие. Тут все ясно. И закон на этот счет уже есть. А вот поди пойми такого Прасола, который лично для себя ничего не требует, тратит невеликую свою оформительскую зарплату на книги и приспособления для работы, да громыхает железом по выходным, смущая покой родных и соседей.

«Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы водку не хлестало», — снисходительно говорят деловые люди, нацеленные на повышение благосостояния. Но не о них, до рубля знающих цену серьезным устремлениям, эти строчки школьного сочинения на тему «Кого считать самым интересным человеком?».
Он живет в нашем доме, прекрасно рисует, делает чеканки, поет. Увлекается фехтованием. Коллекционирует значки, кинжалы, шпаги. Отлично плавает, занимается подводной охотой. И еще — очень любит музыку.

Спасибо вам, чудаки, за то, что вы есть.

Николай Семененко
г. Сочи, 1987 г.

***