Подводная лодка охотится на конвой
 Старшина команды гидроакустиков Василий Большов поправил на голове наушники и устало потянулся. Несмотря на привычку, выработанную за годы службы, от напряжения ломило спину, затекла шея. Вахта не из легких. Где-то здесь, в голубом просторе, пройдет конвой «противника». Командир подводной лодки ведет поиск, руководствуясь данными разведки. Мысль у всех одна: не упустить бы конвой. И как многое зависит теперь от них, акустиков!
Шла бы лодка на глубине ощупью, словно слепая, если бы не акустики. Только они связаны с внешним миром, только они могут дать командиру данные, необходимые для атаки. На них, на мастерство своих акустиков, надеется командир, весь экипаж. И от сознания этой ответственности необычайно возрастает напряжение.
В наушниках мерное, глухое дыхание моря, разноголосый писк касаток... Шумы, шумы. Но только не те, от которых у акустика обычно радостно и тревожно бьется сердце. Василий Большов взглянул на часы. Ого! Время вахты истекает, а цель не обнаружена.
В рубку заглянул матрос Александр Кузнецов. Во взгляде подчиненного старшина уловил немой вопрос. Василий слегка пожал плечами. Жест, видимо, означал: «Горизонт чист».
— Товарищ старшина, — взмолился матрос, — отдохните немного, ведь скоро будет столько работы. А я вас сменю.
Нетерпение молодого матроса было понятно. Ему хотелось самому надеть наушники и слушать море, в тайной надежде первому засечь заветные шумы винтов. Да и кто из акустиков об этом не мечтает! Правда, предстоит ответственная торпедная стрельба. И молодому матросу, если даже он и первым обнаружит цель, вряд ли придется выводить лодку в атаку. Тут, как в решающем бою, в рубке займет место самый опытный и лучший из них.
Старшина первой статьи Большов снял наушники и передал их Кузнецову, а сам примостился неподалеку, готовый прийти на помощь по первому зову.
В Центральном посту тишина. Слышатся лишь изредка короткие команды, да монотонно урчат электрические приборы, булькает вода в магистралях. По расчетам штурмана конвой должен быть где-то рядом. Устроившись поудобнее на разножке, старшина стал наблюдать за действиями Кузнецова, порой что-нибудь коротко советуя или делая замечание. А матрос весь погрузился в разноголосицу звуков, которыми полно море.
Большов задумался: смогут ли они вовремя обнаружить цель? Это стало теперь не только долгом, но и делом чести. Так думает не только старшина команды, но и все акустики. Разве они имеют право подвести экипаж? Ведь они дали слово на общем собрании.
...Весть о том, что лодке доверено право стрелять состязательную, всколыхнула весь экипаж. Старшина первой статьи Большов сидел на собрании и внимательно слушал выступавших. Совсем незадолго перед этим он пришел на лодку старшиной команды акустиков. Раньше служил на другом корабле, стал там специалистом первого класса. Он знал, что лодка, на которую пришел служить, уже несколько лет удерживает за собой звание отличной. Славился ее экипаж тем, что ему по плечу любые задачи. Сильный здесь командир, слаженный коллектив.
Выступавшие с жаром говорили о своих задачах, но почему-то заканчивали одним и тем же: только бы не подвели акустики. Офицеры, старшины и матросы выказывали такую горячую заинтересованность в их подготовке, что Большов задумался: «Что ответить?» Одного из гидроакустиков, старшину второй статьи Денисова, командира отделения, классного специалиста, Василий знал давно. Вместе учились в учебном подразделении. На него можно рассчитывать. Но как быть с Кузнецовым? Молодой матрос почти не имеет практических навыков.
Из раздумья его тогда вывел голос старшего помощника:
— А что думают акустики?
Василий поднялся и увидел устремленные на него взгляды. Как сказать им, что у акустиков еще нет полной уверенности в своих силах, что он не знает, в какой степени на всю команду можно положиться. Но ведь вера в людей еще никогда не подводила.
— Сказать: мы не подкачаем, легче, чем сделать это, но поверьте, товарищи, акустики не подведут экипаж отличной лодки.
Как знать, быть может, скромность и правдивость старшины первой статьи Большова проложили стежку к сердцам матросов. Люди, знающие цену своему слову, поверили в его искренность, почувствовали его горячее желание не жалеть сил для успеха, экипажа.
Начинать работу старшине первой статьи Большову пришлось с молодого акустика Кузнецова. Надо было срочно подготовить матроса к самостоятельному управлению боевым постом. Старшина использовал каждую свободную минуту для тренировок по определению классификации цели, для прослушивания шумов винтов кораблей, записанных на пластинки. Старшина поправлял его, терпеливо раскрывая, в чем состоит тот или иной промах. Кузнецов оказался усердным учеником. Уставал матрос, но, упрямо сжав губы, снова шел на лодку, не сдавался.
Занятия, тренировки, споры.
Сколько их было! А время сдачи зачетов подошло незаметно. Большов очень надеялся на удачу, хотелось сделать командиру сюрприз, но Кузнецов выглядел смущенным, и старшина, присутствовавший на приеме зачетов, начал уже за него волноваться. На какую-то минуту показалось, не выдержит матрос, запутается в схемах, растеряется. Да и все ли им удалось сделать за такой короткий срок?
Но вот Кузнецов подошел к механизму. Куда делась его недавняя робость! Матрос отвечал точно, без малейшей заминки выполнил вводную, предназначенную для специалистов второго класса. А когда он уверенно ответил на вопрос из программы подготовки специалистов первого класса, в комиссии удивились. Командир похвально отозвался о старательности молодого подводника.
Но одно дело — кабинет акустики, механизмы и аппаратура у пирса, а совсем иное — в море, где каждый шум выглядит необычнее, где столько помех.
Первый совместный поход с Кузнецовым назвать удачным было нельзя. Лодка находилась в надводном положении, когда командир потребовал классифицировать цель.
— Что слышите? — раздался из переговорной трубы его голос.
Матрос Кузнецов засуетился, вращая компенсатор, но никаких шумов не обнаружил.
— Горизонт чист, — доложил он.
А через переговорную трубу вновь послышался нетерпеливый голос командира. Оказалось, по данным радиолокации акустики должны захватить цель, а они ее даже не слышали. Наконец с мостика дали пеленг, и в наушниках появился легкий, едва слышный шум винтов. Не вслушавшись как следует в ритм шумов, молодой акустик перепутал класс корабля. Командир выразил с мостика свое неудовольствие.
Не ожидая, пока последуют распоряжения, старшина первой статьи Большов вновь зачастил с подчиненными в специально оборудованный для тренировки кабинет. Нередко акустики совместно с торпедными электриками заглядывали и в кабинет торпедной стрельбы. Там по их данным командир выходил в учебную атаку. Постепенно промахи становились реже. Но стоило матросу вновь стать на самостоятельную вахту, как неожиданно станция вышла из строя. Раньше под наблюдением старшины команды Кузнецов довольно легко устранял различные неполадки. Но Большова на этот раз рядом не оказалось, и матрос не решился на самостоятельный шаг. Он позвал старшину.
— Не ладится, — сокрушенно развел руками Кузнецов, — ума не приложу: в чем дело?
Большов быстро осмотрел основные узлы аппаратуры и сразу догадался: «предохранитель»...
— А раньше вы легко находили подобные неполадки, — обратился он к молодому моряку, — поищите-ка сами.
Разобравшись с помощью старшины в аппаратуре, Кузнецов нашел перегоревший предохранитель в электронной трубке. Сделал вывод для себя и Большов: «Побольше самостоятельности, а то привыкнет к няньке». И с того случая матросу приходилось во всем разбираться самому. А старшина при каждом выходе в море придумывал для него вводные, одна сложнее другой. Теперь, если требовалось сменить перегоревший предохранитель или исправить что-либо, Кузнецов старшину уже не звал.
...И вот, склонившись над разверткой мерцающего зеленоватым светом индикатора, матрос Кузнецов плавно вращает штурвал компенсатора. «Молодец, — хвалит его мысленно старшина, — только излишне напрягается». И посоветовал:
— Держитесь свободнее, иначе быстро устанете. Прослушайте горизонт по диапазону слышимости и дайте хотя бы краткий отдых ушам. А то того и гляди нужный шум пропустите.
В наушниках по-прежнему неумолчный голос моря. Внезапно Кузнецов совсем по-детски вытянул шею, уловив в какофонии звуков что-то не совсем обычное. Большов взглянул на часы. Над морем сейчас занимался рассвет.
— Старшина, слышу слабый шум винтов справа, — дотронулся до руки Большова Кузнецов. И голосом, приглушенным немного от волнения, добавил: — Наверное конвой...
— Доложите в центральный пост, — встрепенулся старшина, быстро надев наушники.
Поступило приказание командира классифицировать цель.
— Слева 20, слышу шум винтов эскадренного миноносца, — доложил Большов.
А где-то вдалеке послышалось еще несколько шумов и среди них ритмичные перезвоны винтов больших кораблей. Но который же среди них крейсер «противника» — цель, которую лодке приказано атаковать? Вновь акустику приходится решать задачу со многими неизвестными. Главное — не спутать, не вывести лодку на второстепенную цель. И Большов каким-то шестым чувством определяет: «крейсер».
В рубку акустиков вошел командир. Он присел, надел наушники, на какую- то секунду затих и удовлетворенно потер руки, одобрительно взглянув на Большова:
— Ну и следопыт... Теперь бы только не упустить...
Большов аккуратно дает пеленги, подсчитывает обороты винтов. После определения направления движения цели вырабатываются данные для атаки.
Подводная лодка прорывает охранение за кормой ближайшего эсминца. В центральном посту тишина, прерываемая лишь отрывистыми командами. Руки боцмана плавными, почти незаметными для глаза движениями управляют подводным кораблем: только бы не рыскнуть во время залпа.
Цель шла на зигзаге, курсовой угол периодически менялся. Но вот по отсекам разнеслась команда: «Аппараты, товсь!» Все замерло. В эти считанные секунды особенно сосредоточенными становятся лица подводников.
Старшина первой статьи Большов прижал наушники плотнее, чтобы проследить ход торпеды, и даже не слышал команды «Пли!». Он лишь почувствовал, как лодку мягко качнуло, и она получила дифферент на корму. Значит, торпеды вышли, послышался удаляющийся шум винтов. Наконец шумы торпеды и цели слились. Победа! В центральном посту доклад Большова встречают радостными возгласами. У доброй вести — широкие крылья. Она мгновенно облетает все отсеки.
— Ну, старпом, кажется недурно поработали... — весело улыбаясь, обратился командир к капитан-лейтенанту.
Но акустику еще рано ликовать. Именно для него сейчас начинается работа, ничуть не легче прежней. Приближаются шумы винтов кораблей охранения. Большов мысленно представляет, как на лодку несутся сторожевики. Командиру нужны точные данные об обстановке, чтобы оторваться от «противника». Получив доклад старшины, командир начал послезалповое маневрирование.
Прошло еще немало времени, прежде чем Большов смог со спокойным сердцем доложить: «Горизонт чист». Лодка всплыла, и адмирал радиограммой подтвердил успех атаки. Значит, акустик не ошибся, и не зря радовался экипаж! 10 суток отпуска с выездом в родные места — так оценил командир умелые действия старшины первой статьи Большова, а остальным акустикам объявил благодарность. В их числе был и молодой матрос Кузнецов. Это было его третье поощрение.
...Коллектив судит о человеке по его делам. Потому никто не удивился, когда на комсомольском собрании сослуживцы избрали Большова в состав бюро и назвали своим вожаком.
Капитан-лейтенант А. ПЛЕХОВ.
Северный флот
«Советский моряк» № 13 1960
*** |
