Выдающийся мастер - Михаил Ромм, 1971 год

...Мы ожидали его новый фильм. Каждая работа этого выдающегося мастера, художника-коммуниста становилась событием в жизни кинематографии, в жизни зрителей.

Болезнь не раз отрывала М. И. Ромма от картины. Но не было сомнений в том, что документальный роммовский фильм о жгучих проблемах современности будет закончен, что будут еще новые его фильмы.

Свой последний фильм М. И. Ромм посвятил молодежи мира. Материал собирался в архивах и фильмотеках, съемки велись в Советском Союзе и во Франции, в ГДР, ФРГ и Англии. Это были последние съемки под руководством Михаила Ильича Ромма.

Он умер незадолго до окончания работы.

Редакция журнала "Советский Экран" готовила к печати репортаж о съемках этого фильма, написанный участником съемочной группы выпускником ВГИКа Игорем Григорьевым. Мы решили опубликовать этот материал таким, как он был написан при жизни М. И. Ромма.

***

Удивительное это дело — художественно-документальный фильм. Ни тебе операторских кранов, ни беспокойной массовки, ни преисполненных сознания своей важности и пользы осветителей, ни элегантных гримерш... Ничего, о чем с таким интересом читают в журнале «Советский экран» в рубрике «Идут съемки...».

Михаил Ромм на съемках в Париже

Франция. Пустой двор современной школы. Тихо. И вдруг дверь распахивается, и во двор вылетает толпа засидевшихся малолетних дикарей. Что тут начинается! Каждый во что горазд! Каждый — свое. Каждый проявляет себя как хочет: или верхом на однокласснике, или под ним, или обрабатывает портфель как футбольный мяч.

Вот они, французские школьники, — будущие геологи, садовники, механики...

Заметив в углу двора людей с кинокамерой и выставленным вперед микрофоном, толпа устремляется на них.

Это было во Франции. А сейчас уже Москва, «Мосфильм», монтажный зал. И они же, эти дикари, на экране.

Вот один из них.

Имя — Поль. На все удивленный взгляд. Ему 10 лет.

— Во что ты играешь ив переменах? (Удивленный взгляд.)

— Я бегать люблю.

— Что ты читаешь? (Опять удивление.) — Пифа... — Кем ты хочешь стать? (Удивление.) — Механиком. — Ты очень любишь машины?

Полю, очевидно, дали подножку, и на экране Ксавье, в очках, 10 лет.

— Что ты читаешь? — Все, что выходит в издательстве "Энциклопедия". — Что ты сейчас читаешь? — "Две естественные истории" и "3 000 лет электричества". (За спиной чувствуется потасовка.)

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — Садоводом. — Почему?

"Почему" повисло в воздухе, и на экране кокетливая улыбка француженки. Сильвии 10 лет.

— Во что ты любишь играть? — Каш-каш (кошки-мышки).

От камеры оттеснили и ее. На экране Ги-Александр, 10 лет.

— Хочу стать геологом.

Экран гаснет и снова вспыхивает.

Огромная площадь, запруженная людьми. Громадным количеством людей. И все на одной площади. Не видно ни отдельно стоящего садовода, ни геолога, ни механика. Нельзя разглядеть ни лица, ни фигуры человека. Все слилось в единую безликую поверхность.

Свет зажигается, и сидящий перед экраном человек в замшевой кофте, с орлиным профилем и живыми глазами поворачивается и спрашивает нас:

— Ну как? Стало лучше?

Мы — это съемочная группа, приглашенная оценить новый, собранный эпизод.

Человек в замшевой кофте — наш постановщик, Михаил Ромм. Ему семьдесят один год. Он ровесник нашего века.

Иногда его спрашивают: "Не трудно ли вам с такой сложной картиной, как "Мир сегодня"? Он опускает голову, на губах его лукавая усмешка, и он делает что-то вроде жеста извинения и говорит примерно так:

— Много видевшему и пожившему человеку проще говорить о "мире вчера", о "мире позавчера" или о "мире послезавтра". "Мир сегодня" гораздо легче создать тридцатилетнему режиссеру или еще лучше двадцатилетнему, для которого все происходящее на свете свежо, ярко и неповторимо.

Но я нашел выход. Посмотрите, кто со мной работает. Сплошь молодые люди. Вот, например, Герман Лавров. Ему еще только 42 года. Или Фабиан Могилевский — только 46. А что до остальных членов группы, таких, как Олег Згуриди или Женя Тихонов, то они чистосердечно считают себя молодыми и проницательными, и среди них «Мир сегодня» не кажется мне уже чем-то страшным, чудовищным и непонятным.

И опять лукавый взгляд на вас: что скажете? Лукавый и доброжелательный.

Таков Михаил Ромм.

Сегодня идет разбор интервью. Интервью, которые будут лишь маленьким эпизодом в картине.

Проблемы, проблемы, проблемы...

Франция. Внимательно всматривающийся в камеру студент:

— В настоящее время будущее зависит скорее от молодых людей, стоящих у власти.

Разговоры на улицах, мысли и чувства, схваченные врасплох, придадут фильму самое дорогое — достоверность

Девушка в длинном, до пят пальто:

— 1970 год не блестящий, как и другие. Я вообще нахожу немного смешной эту разницу, которую мы пытаемся установить между годами. В конце концов метро осталось таким же, поезда тоже, все осталось прежним...

Юная пара, может быть, муж и жена, а может быть, просто сокурсники.

Он. Не проблемы встают перед молодежью, а молодежь ставит проблемы.

Она. Но это свойственно не только нашему поколению. Молодежь всегда ставила проблемы.

Он. Да, но проблемы-то на самом деле таковыми не являются. Это просто способ создавать для себя впечатление, что ты живешь.

Молодые говорят о них со страстью, потому что будущее принадлежит им

На экране молодые. Самые разные. Из разных стран. Разные не только одеждой, но и тем, как думают, как объясняют. И когда смотришь на них на экране, слышишь и чувствуешь один вопрос, один вопрос и в глазах их и в словах: «Чем жить? Что взять из опыта старших? Что? Мистический буддизм? Устаревших хиппи? Разговоры о политике? Увлечение сексом? Спокойную и сытую жизнь? Что?»

Михаил Ромм после недавней поездки в Западную Европу рассказывает, что только левых политических партий и группировок молодежи в Париже, Мюнхене, Гамбурге десятки. Среди них есть серьезные ребята, увлеченные марксизмом, но есть абсолютно запутавшиеся и сбитые с толку люди.

Во что они верят?

Кому?

Опять Франция. Латинский квартал, студент в темных очках:

— Кое-кто может сказать, что эту жизнь можно изменить, перейдя к индивидуализму, не обращать внимания на мир, изменять самого себя. Я считаю, что это невозможно. Единственно возможный способ изменить общество это изменить его по-настоящему...

Идет отбор и монтаж интервью. Осторожный и кропотливый.

Не будет ли все это громоздко? Не споткнется ли зритель на этих маленьких исповедях, которые скорее будут отражением, фоном основного материала картины? И как все это свяжется с том самой отдельно взятой человеческой личностью, перед которой в детстве так много разных дорог?

Дорог, которые, не дай бог, приведут будущего садовника, геолога, механика на огромную площадь, где миллионы людей сольются в одну истошно ревущую толпу, заставлявшую уже не раз стыдиться историю...

У небольшого экрана сидит человек в теплой кофте, с орлиным профилем и умными добрыми глазами.

А позади сидим мы, его съемочная группа, готовая помочь сделать еще один фильм этому ищущему и мудрому режиссеру.

И. Григорьев

Журнал "Советский Экран", №23, декабрь, 1971 год

Maître exceptionnel du cinéma soviétique - Mikhaïl Romm, 1970

C'est une chose étonnante : un long métrage documentaire. Pas de grues de caméra, pas de figurants agités, pas d'équipes d'éclairage conscientes de leur importance et de leur utilité, pas de maquilleurs élégants... Rien de ce qu'ils lisent avec autant d'intérêt dans le magazine « Écran soviétique » sous le titre « Tournage en progrès...".

France. Cour vide d’une école moderne. Calme. Et soudain, la porte s'ouvre et une foule de jeunes sauvages bloqués s'envole dans la cour. Ce qui commence ici ! Tout le monde fait de son mieux ! Chacun son truc. Chacun s'exprime comme il l'entend : soit en montant sur un camarade, soit en dessous de lui, soit en manipulant la mallette comme un ballon de foot.

Apercevant des gens avec une caméra et un micro devant eux dans un coin de la cour, la foule se précipite vers eux.

C'était en France. Et maintenant c’est Moscou, Mosfilm, salle de montage. Et eux, ces sauvages, sont à l'écran.

En voici un.

Nom - Paul. Regard surpris en voyant tout. Il est âgé de 10 ans.

- A quoi joues-tu pendant les pauses ? (Regard surpris.)

- J'aime courir.

- Ce que tu lis? (Encore une surprise.) - Pifa... - Qui veux-tu devenir ? (Surprise.) - Mécanicien. — Tu aimes vraiment les voitures ?

Paul a visiblement trébuché, et Xavier apparaît à l'écran, portant des lunettes, à 10 ans.

- Ce que tu lis? — Tout ce qui est publié par la maison d'édition Encyclopédie. - Qu'est-ce que vous lisez en ce moment? — « Deux histoires naturelles » et « 3 000 ans d'électricité ». (Vous pouvez sentir une bagarre derrière vous.)

— Que veux-tu devenir quand tu seras grand ? - Un jardinier. - Pourquoi?

«Pourquoi » était suspendu dans l'air et sur l'écran se trouvait le sourire coquette d'une Française. Sylvie a 10 ans.

- À quoi aimes tu jouer? - Toux-toux (chat et souris).

Elle aussi a été éloignée de la caméra. A l'écran Guy-Alexandre, 10 ans.

— Je veux devenir géologue.

L'écran s'assombrit et clignote à nouveau.

Une immense zone bondée de monde. Un grand nombre de personnes. Et tout est sur un seul carré. Il n’y a aucun jardinier, géologue ou mécanicien isolé en vue. Ni le visage ni la silhouette d'une personne ne sont visibles. Tout a fusionné en une seule surface sans visage.

La lumière s'allume, et un homme assis devant l'écran en veste en daim, au profil d'aigle et aux yeux vifs, se retourne et nous demande :

- Bien comment? Obtenu mieux?

Nous sommes une équipe de tournage invitée à évaluer un nouvel épisode assemblé.

L'homme à la veste en daim est notre directeur, Mikhail Romm. Il a soixante et onze ans. Il a le même âge que notre siècle.

Parfois, on lui demande : «N'est-ce pas difficile pour toi avec un tableau aussi complexe que Le Monde d'aujourd'hui ?» Il baisse la tête, un sourire narquois aux lèvres, et il fait une sorte de geste d'excuse et dit quelque chose comme ceci :

— Il est plus facile pour quelqu'un qui a beaucoup vu et qui a beaucoup vécu de parler du «monde d'hier», du «monde d'avant-hier» ou du «monde d'après-demain». «Le monde d'aujourd'hui» est beaucoup plus facile à créer pour un réalisateur de trente ans, ou mieux encore, pour un réalisateur de vingt ans, pour qui tout ce qui se passe dans le monde est frais, lumineux et unique.

Mais j'ai trouvé une issue. Regardez qui travaille avec moi. Des gens entièrement jeunes. Par exemple, l'Allemand Lavrov. Il n'a encore que 42 ans. Ou Fabian Mogilevsky - seulement 46 ans. Quant au reste des membres du groupe, comme Oleg Zguridi ou Zhenya Tikhonov, ils se considèrent sincèrement jeunes et perspicaces, et parmi eux «Le monde d'aujourd'hui» ne me semble plus quelque chose de terrible, de monstrueux et incompréhensible.

Et encore le regard sournois qui te regarde : qu'en dis-tu ? Astucieux et bienveillant.

C'est Mikhaïl Romm.

Aujourd'hui, nous débriefions l'entretien. Des interviews, qui ne seront qu'un petit épisode du film.

France. Étudiant regardant attentivement la caméra :

«Actuellement, l'avenir dépend plutôt de la jeunesse au pouvoir.

Fille dans un manteau long jusqu'aux orteils :

— L'année 1970 n'a pas été brillante, comme les autres. Je trouve effectivement un peu drôle cette différence qu'on essaie d'établir entre les années. Finalement, le métro est resté pareil, les trains aussi, tout est resté pareil...

Un jeune couple, peut-être mari et femme, ou peut-être simplement des camarades étudiants.

Il. Ce ne sont pas les problèmes auxquels sont confrontés les jeunes, mais les jeunes qui posent des problèmes.

Elle. Mais cela n’est pas propre à notre génération. Les jeunes ont toujours soulevé des problèmes.

Il. Oui, mais les problèmes ne sont pas vraiment des problèmes. C'est juste une façon de se donner l'impression d'être vivant.

Les jeunes à l'écran. Variété. De différents pays. Ils sont différents non seulement par leurs vêtements, mais aussi par leur façon de penser et d’expliquer les choses. Et quand vous les regardez sur l'écran, vous entendez et ressentez une question, une question à la fois dans leurs yeux et dans leurs mots : « Comment vivre ? Que pouvons-nous retenir de l’expérience de nos aînés ? Quoi? Bouddhisme mystique ? Des hippies dépassés ? Vous parlez de politique ? Passionné de sexe ? Une vie calme et bien nourrie ? Quoi?"

Mikhaïl Romm, après un récent voyage en Europe occidentale, affirme qu'il existe des dizaines de partis politiques de gauche et de groupes de jeunesse à Paris, Munich et Hambourg. Parmi eux, il y a des gars sérieux et passionnés par le marxisme, mais il y a des gens absolument confus et confus.

Que croient-ils ?

À qui?

Encore la France. Quartier Latin, étudiant portant des lunettes de soleil:

- Certains diront que cette vie peut être changée en passant à l'individualisme, en ne prêtant pas attention au monde, en se changeant soi-même. Je pense que c'est impossible. La seule façon possible de changer la société est de la changer véritablement...

Les entretiens sont en cours de sélection et de montage. Soigneux et minutieux.

Tout cela ne sera-t-il pas fastidieux ? Le spectateur trébuchera-t-il sur ces petits aveux, qui seront plutôt le reflet, le fond de la matière principale du tableau ? Et comment tout cela sera-t-il lié à cette personnalité humaine très individuelle, qui, dans son enfance, a devant elle tant de chemins différents ?

Des routes qui, à Dieu ne plaise, mèneront le futur jardinier, géologue, mécanicien à une immense place, où des millions de personnes se fondront en une foule déchirante et rugissante qui a plus d'une fois fait honte à l'histoire...

Un homme vêtu d’une veste chaude, au profil d’aigle et aux yeux intelligents et gentils, est assis devant un petit écran.

Et derrière nous, nous sommes assis, son équipe de tournage, prêts à contribuer à la réalisation d'un autre film pour ce réalisateur avisé et savant.

***