«Взять на таран!» - история тарана в морском флоте
История науки и техники знает немало примеров возвращения к, казалось бы, навсегда забытым идеям, которые обретают второе рождение, что называется, в силу сложившихся обстоятельств. Достаточно вспомнить интерес, который в последние годы проявляют к дирижаблям, парусному движителю для коммерческих судов, ветрякам как источникам электроэнергии. Не составляет исключения и военное дело, например сравнительно недавно американцы вывели с мемориальных стоянок четыре линкора типа «Айова», заложенных на стапеле еще в 1940—1941 годах, и вновь ввели их в строй. Но мы сейчас поговорим о другом — о таранной тактике, которая применялась с древних времен...
Известно, что фараон Рамзес II (1317—1251 гг. до н. э.) одним из первых создал военный флот, собрав 400 судов, чтобы отразить нашествие «народов моря». По барельефу в Фивах можно судить об устройстве боевого корабля той эпохи. У него была одна мачта с прямым парусом, вдоль борта сидели гребцы, в оконечностях высились башенки для лучников и пращников, а нос завершался тараном в виде головы животного. Он служил для разрушения борта и поражения гребцов противника. Позже греческие и римские корабелы стали размещать таран ниже, у ватерлинии, чтобы проламывать ими подводную часть вражеских судов. За последующие столетия конструкция кораблей претерпела существенные изменения, и в средневековье тараны сохранились только на парусно-весельных галерах. Но на судах открытого моря их уже не было, ведь в носовой части стали размещать бушприт, служивший для вынесения вперед центра парусности и дополнительного крепления бегучего такелажа.
С XV века боевые корабли постепенно становятся преимущественно артиллерийскими, их мощь определяется числом пушек, а бой сводится к длительной перестрелке эскадр. Исход сражения зависел от умения адмирала занять выгодное относительно ветра положение, выучки комендоров и веса бортового залпа. К концу XVIII века парусные линкоры достигли предела — их водоизмещение возросло до 4,5 тыс. т, а количество орудий — до 120-130. Закономерно напрашивались качественные перемены.
За ними дело не стало — в 1822 году французский артиллерист Пексан создал крупнокалиберную пушку, стрелявшую разрывными гранатами, легко разрушавшими деревянные корпуса. В 1853 году при Синопе, эскадра адмирала Нахимова, оснащенная такими пушками, в течение получаса уничтожила 12 турецких кораблей. Судостроители не замедлили с ответом — например, уже в 1854 году французы построили плавучие батареи, прикрыв их борта 100 мм железной броней. А через шесть лет англичане ввели в строй первый железный винтовой броненосец «Уорриор», у которого в центральной части был 112 мм каземат для 38 орудий. Так началось соревнование брони и снаряда.
Таранный броненосец Первенец, Россия
Военные моряки поняли, что победить противника можно не только артиллерийским огнем, но и пробив небронированную, подводную часть корпуса таранным ударом, ведь работы над самодвижущимися торпедами только начинались. В 1861 году Россия заказала в Англии «железную броненосную батарею» — броненосец береговой обороны с символическим названием «Первенец», который оснастили «достаточно длинным и крепким шпироном (тараном), чтобы пробить корпус трехдечного (трехпалубного) корабля». Кстати, у «Первенца» помимо носового, был и кормовой шпирон. Вскоре «новое» оружие, заимствованное у утлых судов античности, прошло проверку боем.
...«Мерримак», построенный в 1855 году в Чарльстоне, считался одним из лучших паровых фрегатов американского флота. В начале Гражданской войны в США северяне подожгли и потопили его, чтобы корабль не достался южанам. Те подняли «Мерримак», срезали борт выше ватерлинии, уложили поверх палубы перекрещенные железные рельсы, а на них —76 мм броню. На палубе расставили десять пушек калибром от 152 до 229 мм, в носовой части устроили массивный шпирон и дали кораблю новое название «Вирджиния».
8 марта 1862 года «Вирджиния» направилась на Хемптонский рейд, где стояла эскадра северян. Около 11 ч утра сигнальщики 50-пушечного фрегата «Камберленд» заметили «нечто вроде крокодила», приближавшееся к ним. С дистанции в милю неизвестное судно открыло огонь, «Камберленд» отвечал, но его ядра попросту отскакивали от панциря «крокодила». Но и залпы последнего были не очень эффективными. Тогда командир «Вирджинии» таранил фрегат, и вскоре тот затонул, оставив на поверхности верхушки мачт. За ним пришла очередь 26-пушечного «Конгресса», который сдался после получасового боя — его комендоры тоже не нанесли никакого ущерба «Вирджинии». Наутро на рейде появился низкобортный башенный броненосец северян «Монитор». Четыре часа противники перестреливались, ни разу не пробив брони, пытались пойти на таран, но «Монитор» промахнулся, а «Вирджиния» потеряла шпирон. Тем не менее бой показал превосходство тарана над снарядом. Это взяли на заметку судостроители, которые стали оснащать шпиронами боевые корабли всех классов. В 1863 году французы построили даже специальное деревянное таранное судно «Тауру». В его носовой части был огромный шпирон, а вооружение состояло из мощного 240-мм орудия, которое вело огонь вперед — по атакуемому кораблю. Не отставали и русские — они ставили шпироны даже на башенных батареях типа «Адмирал Спиридов», предназначенных для действий в Финском заливе.
Паровой таранный броненосец Вирджиния, США
20 июля 1866 года таранная тактика нашла применение в австро-итальянскую войну. Итальянский адмирал ди Персано не сомневался в исходе генерального сражения, ведь за его флагманом «Ре д'Италия» следовали 6 броненосных фрегатов, башенный броненосец и 6 деревянных кораблей. А командующий австрийским флотом адмирал Тегетгоф располагал 7 броненосцами и 14 деревянными кораблями. Поэтому он решил сблизиться с врагом на минимальную дистанцию и, если получится, взять его на таран. Так и вышло — на расстоянии 320 м преимущество итальянских дальнобойных пушек не ощущалось, зато австрийские комендоры стреляли лучше, и, когда «Ре д'Италия» на время потерял управление, флагман Тегетгофа «Фердинанд Максимелиан» таранил его на скорости 11 узлов. Через 3 мин итальянский броненосец перевернулся и затонул. Сражение у острова Лисса лишний раз подтвердило, что никакая броня не выдержит удара, помноженного на скорость и массу многотысячетонного броненосца.
Этот бой не остался не замеченным англичанами. Через 4 года они построили броненосец-таран «Хотспур» водоизмещением 4,5 тыс. т, причем сразу за шпироном расположили башню с двумя двенадцатидюймовыми пушками, расчетам которых при таранной атаке следовало подавить артиллерию противника и нанести ему максимум повреждений. За ним в 1872 году спустили на воду подобный, но уже 5,4-тысячетонный броненосец «Руперт», еще через 11 лет флот пополнили башенные тараны береговой обороны «Конкерор» и «Геро», а к 1889 году появились линкоры «Санспарейль» и «Виктория» (также с таранами), чье водоизмещение достигло 10,5 тыс. т. В их носовой башне стояли 110-тонные 413-мм (рекорд для британских линкоров) орудия, стреляющие главным образом прямо по курсу.
В тот же период в России ввели в строй аналогичные по назначению броненосцы «Император Александр II» и «Император Николай I». В техническом задании на их проектирование особо подчеркивалась необходимость обеспечить в носовом секторе огонь, «не уступающий броненосцу «Виктория». В 1889 году начали строить и третий, правда, размером поменьше. «Гангут» — тот самый, который в 1988 году обнаружили на дне Выборгского залива участники советско-польской экспедиции аквалангистов.
Если эти корабли представляли компромисс между таранными судами и броненосцами для линейного боя, то в 1881 году англичане изготовили «Полифемус» — сначала названный «торпедным броненосным кораблем», потом «торпедным тараном». Выглядел он необычно — низкий, почти без надстроек, с покатой бронированной палубой над стальным сигарообразным корпусом, представлявшим собой минимальную цель. Сначала «Полифемус» должен был атаковать противника торпедами, выпущенными из пяти аппаратов, а завершить бой ударами съемного шпирона, выступавшего на 3,5 м за форштевень.
Через 12 лет американцы обзавелись подобным таранным судном «Катадин», вооружение которого состояло всего из четырех 57-мм пушчонок — ставка делалась только на шпирон. «Катадин» был оборудован балластными цистернами, они заполнялись перед выходом в атаку, чтобы и без того низкий корабль стал еще приземистее. Заметим, оба «небольших быстроходных тарана» появились, когда на флотах уже были скорострельные, дальнобойные и достаточно эффективные торпеды. Поэтому у «Полифемуса» и «Катадина» собратьев и наследников не было.
Например, в августе 1904 года таранную тактику попытался было применить командир броненосца «Ретвизан». Заметив, что флагман Тихоокеанской эскадры «Цесаревич» внезапно потерял управление и боевой порядок русских начал ломаться, он смело ринулся на японцев, выручая своих. Однако противник обрушил на «Ретвизан» град снарядов и заставил его отвернуть, лишний раз подтвердив, что при наличии скорострельной артиллерии о таране надо забыть.
Тем не менее о нем пришлось вспомнить в начале первой мировой войны, когда кайзеровская Германия сделала ставку на подводные лодки. Они весьма энергично топили коммерческие суда и боевые корабли, а тем нечего было противопоставить, ведь ни гидроакустической аппаратуры, ни глубинных бомб, ни противолодочной авиации еще не было. Оставалось надеяться на удачу.
Счет открыл в августе 1914 года английский крейсер «Бирмингем». Застигнув на поверхности У-15 (U-15), он дал полный ход, и через несколько минут расколотый пополам корпус субмарины пошел на дно. В марте 1915 года его примеру последовал линкор «Дредноут», который таранил У-29 (U-29). Кстати, он был первым линкором, спроектированным с учетом опыта русско-японской войны, без тарана.
Короче, и в первую, и во вторую мировые войны командиры боевых кораблей и капитаны коммерческих судов не упускали случая таранить врага, если складывались подходящие для этого обстоятельства. Например, когда в сумятице ночного боя прямо по курсу возникал силуэт неприятеля.
Так, в декабре 1944 года североморский эсминец «Живучий», патрулировавший в Баренцевом море, обнаружил радиолокатором немецкую подводную лодку. Дав полный ход, «Живучий» уклонился от выпущенных ею торпед и врезался в ее левый борт. Потом отошел, обстрелял поврежденную субмарину, а когда она попыталась скрыться под водой, сбросил глубинные бомбы. Так была уничтожена У-367 (U-367)...
После второй мировой войны история морских таранов как будто завершилась. По крайней мере, они не применялись ни в ходе арабо-израильских конфликтов, ни в англо-аргентинской войне за Фолклендские (Мальвинские) острова, ни в Персидском заливе. Казалось, такая тактика больше никогда не понадобится военным морякам. Однако история и здесь внесла свои коррективы. В конце 70-х — начале 80-х годов американские боевые корабли принялись вторгаться в наши территориальные воды, игнорируя предупреждения пограничников и моряков по общепринятым каналам связи. Вот советские корабли и вынуждены были обратиться к «таранной» тактике вытеснения непрошеных визитеров в нейтральную акваторию — увесистыми толчками в борт. И надо сказать, это подействовало — стороны договорились впредь не допускать подобных инцидентов.
Сторожевой корабль Беззаветный и крейсер УРО Йорктаун
Правда, однажды соглашение было нарушено. В начале 1988 года американские крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон» вошли в Черное море и, вызывающе не обращая внимания на сигналы советских сторожевиков, вторглись в наши территориальные воды у Севастополя. Пришлось опять прибегнуть к «вытеснению», и после нескольких резких навалов, выполненных сторожевиками на 20-узловом ходу, заокеанские гости поспешили убраться восвояси. Вскоре стало известно, что они вошли в один из турецких портов и встали там на ремонт...
Беззаветный выталкивает американский крейсер Йорктаун...
Юрий ФЛОРОВ, капитан-лейтенант, г. Мурманск |
