Бессмертие «Броненосца «Потемкин» - творчество Сергея Михайловича Эйзенштейна

Сын рижского архитектора, Сергей Михайлович Эйзенштейн получил еще в дестве прекрасное образование. Его способности были феноменальными, дарование всесторонним. Читая сегодня труды Эйзенштейна, поражаешся бездонности его знаний и необъятности интересов.

Свой путь в искусстве Эйзенштейн начал в театре. Три поставленных им спектакля отмечены поиском новых форм. Он стремился превратить театр в небывалое, соответствующее, как он полагает, новой эпохе зрелище. Вскоре Эйзенштейн начинает ощущать, что театр не годится для осуществления тех замыслов, которые его переполняют. И тогда он пишет: «Фактически театр как самостоятельная единица в деле революционного строительства… - выпал. Нелепо совершенствовать соху. Выписывают трактор». Конечно, эти слова выражают не объективную оценку кино и театра, а прежде всего личные настроения режиссера, открывшего для себя новыю выразительные средства.

«Трактором» оказывается кинематограф, куда уходит Эйзенштейн, и его молодой задор, страсть к экспериментаторству находят широкое поле для применения.

Уже первый его фильм — «Стачка» оказывается произведением ярко новаторским и по содержанию, и по форме. А показанный в декабре 1925 года «Броненосец «Потемкин» становится огромным событием советской и мировой культуры, открывающим действительно новый, социалистический этап в киноискусстве.

С. Эйзенштейн на съемках фильма

Время от времени международные киноцентры и крупные киножурналы опрашивают критиков разных стран, какие 10—12 фильмов, по их мнению, лучшие в истории кино. Составляемые списки неизменно возглавляет «Броненосец «Потемкин». Непревзойденным шедевром его считают и друзья, и противники советского кино, он был и остается «лучшим фильмом всех времен и народов».

В основу картины лег факт истории — восстание матросов на царском броненосце в 1905 году. Сюжет фильма прост и доходчив: матросы, будучи не в силах далее выносить издевательства офицеров, восстают, выбрасывают офицеров за борт и поднимают на корабле красный флаг революции. В достоверности и доходчивости сюжета можно видеть один из секретов успеха «Броненосца «Потемкин», ибо еще Л. Толстой говорил, что «великие предметы искусства только потому и велики, что они доступны и понятны всем».

Исторически достоверные события Эйзенштейн рассказал так, что они предстали перед зрителем как обобщенный образ революции. Агитационная сила фильма оказалась столь велика, что во многих странах Запада его показ был запрещен.

Сам Эйзенштейн, анализируя впоследствии свою картину, писал, что она, будучи построена как хроника, воздействует как трагедия. Однако есть немало картин, построенных по классическим канонам драматургии, но все они не достигают мощи эйзенштейновского фильма.

«Броненосец «Потемкин». Реж. С. Эйзенштейн

«Броненосец «Потемкин» был новаторским произведением, начиная с замысла и кончая любым отдельным кадром. Как первое произведение социалистического реализма в советском кинематографе, фильм соединял строгую правду истории с революционной романтикой. Эйзенштейн переосмыслил уже известные художественные приемы и наполнил их новым содержанием и, кроме того, предложил множество новых элементов языка кино.

- Чтобы лучше себе представить современное видение кинематографа, то что популярно и что считается значимым... ТОП-10 исторических фильмов Список лучших...Конечно, классики и создатели кинематографа были далеки от подобных вещей, но нам - жителям ХХI века это нужно знать...

В 20-е годы Эйзенштейн развивал теорию «монтажа аттракционов», согласно которой фильм должен быть цепью ярких, бьющих по эмоциям зрителей эпизодов (аттракционов). Эта теория, не отрицая, что драматическое кинопроизведение должно иметь последовательно развивающееся действие, вела к отказу от монотонности повествования, требовала смыслового и идеологического выделения важнейших сцен и событий сюжета.

В «Броненосце «Потемкин» много таких «ударных» сцен.

...Вот матросы отказались есть червивый борщ, и капитан решает расстрелом зачинщиков подавить недовольство. Следует тягостный и напряженный эпизод подготовки к казни. Обреченных матросов накрывают брезентом, вызывают караул с винтовками. Монтируя короткие планы то матросов, то офицеров, то осужденных, то караульных, Эйзенштейн как бы замедляет естественный ход времени и достигает почти невыносимого для зрителя драматического накала, который разряжается взрывом бунта, когда матросы по призыву Вакулинчука яростно расправляются с офицерами и захватывают корабль.

Затем действие перебрасывается в город — мирные жители прощаются на одесской лестнице с убитым Вакулинчуком.

Эпизод также начинается со спокойных, замедленных кадров. На груди погибшего матроса дощечка с надписью: «За ложку борща». Казалось бы, какой мелкий повод — ложка борща, и такие грозные последствия — смерть, бунт, поднявшаяся на демонстрацию Одесса! Пути революции отнюдь не просты, утверждает Эйзенштейн. На верху лестницы возникают шеренги солдат. Выставив штыки и стреляя на ходу, солдаты мерно спускаются по ступенькам лестницы. Эти шеренги похожи на механизм, они и олицетворение смерти, и метафорическое выражение тупой безжалостной силы самодержавия. Бездушно идут и стреляют солдаты. Залп — и падает женщина, только что поднявшая на руки убитого сына. Залп — и падает другая, загородившая телом коляску с ребенком, и вот уже коляска скачет по ступенькам вниз, где врезались в толпу казаки с нагайками...

Не должны, не могут такие зверства оставаться безнаказанными! И броненосец разворачивает пушки, открывая огонь по дворцу губернатора. Даются короткие кадры — это скульптуры спящего, просыпающегося и вскочившего на задние лапы льва; смонтировав три изображения, режиссер не только их «оживляет», но получает глубокую метафору — от голоса революции «взревели камни».

Еще одна «ударная» сцена — финал, когда мятежный броненосец встречается с эскадрой, посланной царскими адмиралами для расправы с революционным кораблем. Суда сближаются, нацелив друг на друга орудия, и снова до невыносимой степени нарастает напряжение. Мы видим работающие механизмы броненосца и вперебивку — напряженные фигуры матросов.

Фильм немой, но зритель, казалось, слышал, как бьются в унисон машины корабля и сердца матросов. Царская эскадра молчит — моряки отказались стрелять в своих товарищей. Восставший броненосец, как на параде, проходит сквозь строй кораблей. Он идет на зрителей, заполняя весь экран. «Он плывет в бессмертие», — напишут впоследствии исследователи фильма.

После «Броненосца...» Эйзенштейн, поверив во всесилие кинематографа, выдвигает теорию так называемого «интеллектуального кино». Эйзенштейн полагал, что посредством изображений и соответствующего их монтажа можно выразить на экране научную идею, отвлеченное понятие. Например, он предполагал поставить фильм по «Капиталу» К. Маркса.

В фильмах «Октябрь», «Старое и новое», вышедших на экраны соответственно в 1927 и 1929 годах, отдельные эпизоды и сцены стали как бы практическим доказательством возможностей этой теории. И тогда оказалось, что Эйзенштейн действительно может говорить с экрана о весьма сложных и глубоких вещах, пользуясь только изображением и монтажом. Кинофильм «Октябрь» повествовал о подготовке, движущих силах и свершении социалистической революции. «Старое и новое» — о коллективизации в деревне. В обеих картинах режиссер не стремился представить отдельные человеческие судьбы. В «Старом и новом», правда, была героиня — бывшая батрачка, олицетворявшая деревенскую бедноту, однако ее образ предельно обобщен, можно сказать — абстрагирован; в обоих случаях во главу угла ставились прежде всего общественно-исторические процессы в их развитии.

И все же такого успеха, какой выпал на долю «Броненосца «Потемкин», ни «Октябрь», ни «Старое и новое» не знали, хотя оба фильма и сегодня еще поражают мастерством исполнения, творческой смелостью автора, новаторством решений.

Кадр из фильма «Старое и новое». Реж. С. Эйзенштейн

Вскоре после окончания работы над «Старым и новым» Эйзенштейна приглашают для съемки фильма в Голливуд. Командировка затягивается до 1932 года и оказывается в конечном счете чрезвычайно драматичной для мастера. В Голливуде все его предложения отвергаются, он уезжает в Мексику и снимает грандиозный по замыслу фильм «Да здравствует Мексика!» — точнее материал, заготовку для фильма, так как его лишают возможности смонтировать этот материал, и Эйзенштейн никогда так и не увидит фильма. Это был фильм — философская фреска, повествующая об истории страны со времен древних ацтеков до современного периода. Снятое в Мексике сохранилось. Кадры эти удивительны по красоте и эмоциональной силе.

Рисунки С. Эйзенштейна к фильму «Иван Грозный»

***