В ПОИСКАХ ЧЁРТОВА КЛАДБИЩА
Ещё много раньше были опубликованы статьи М. Панова и В. Журавлева о «Чертовом кладбище» — затерянном участке приангарской тайги, оказывающем якобы губительное действие на все живое. И что же? Летом 1984 года несколько групп отправилось в тот район на поиски «гиблого места». Об этом рассказывает наш читатель П. Гудожник из Братска. А свердловчанин Э. Якубовский напоминает еще об одной загадке нашей восточной окраины — чукотской «Серебряной горе», которую в свое время тоже искали, да так и не нашли. Как знать, может, и эта публикация подвигнет какую-нибудь группу энтузиастов на поиски затерянного среди многочисленных чукотских речушек сокровища?
Павел ГУДОЖНИК, г. Братск
Никогда еще река Кова, что течет на границе Иркутской области и Красноярского края, не видала такого нашествия навьюченных тяжелыми рюкзаками молодых людей, как в необычно жаркое для этих мест лето 1984 года. Они приходили пешком и прилетали на вертолетах, приплывали на катамаранах, байдарках, надувных плотах...
В районе заброшенной ныне деревни Карамышево собрались те, кого не оставила равнодушным публикация «Техники — молодежи» о «Чертовом кладбище» — таинственном и грозном участке сибирской тайги. Меня, признаюсь, всегда интересовало, сколько же энтузиастов способно клюнуть на подобную романтическую приманку и, забросив остальные дела, ринуться неизвестно куда в ближайшие каникулы или отпуск? И вот представился случай проверить: таковых набралось тридцать пять человек, участников шести самодеятельных поисковых групп — Киевского государственного университета, Свердловского государственного университета, Усть-Илимского горкома комсомола, Челябинского геологического института, Братского турклуба при участии железногорцев (две группы). Был в числе их и автор данной статьи.
Штаб поиска возглавили секретарь Усть-Илимского горкома комсомола В. Жатков и кандидат биологических наук Н. Лебедева из Свердловского университета.
Основной упор делался на проверку версии М. Панова — что «Чертово кладбище» располагается на правом берегу реки, неподалеку от поворота тропы на восток. Подходящих троп, кстати, обнаружилось две: одна вела прямо на восток, другая — на юго-восток. Было решено «прочесать» территорию между Ковой и хребтом от реки Чаны до реки Пруды. Особенно большие надежды возлагались на болото. Оно очень необычного, даже инопланетного вида — ярко-оранжевый до красноты мох, редкие искореженные и обуглившиеся деревья, воздух пронизан комариным звоном... Даже страшно подумать о том, чтобы снять накомарник хотя бы на минуту...
Но «марсианское болото» нас разочаровало — ни приборы, ни люди ничего подозрительного не обнаружили. И вообще ничего, если не считать великолепных голубичных плантаций (ох и вкусна ягода!). Безуспешно завершились и поиски в районе притоков Ковы. Кстати, помимо версии Панова, прорабатывался и вариант, согласно которому «Чертово кладбище» находится на левом берегу этой реки.
По истечении 10 дней было решено временно свернуть лагерь и попытаться выудить информацию у старожилов. С этой целью свердловчане и челябинцы пошли на катамаранах вниз по Кове до Ангары.
Оставшиеся слонялись в общем без дела, когда внезапно нагрянула группа туристов Братского ЛПК со сногсшибательной новостью: ныне работающий в Братске И. Н. Брюханов в разговоре с одним из участников группы припомнил, что в 1952 году, будучи в Карамышеве уполномоченным по зерновым поставкам, он частенько хаживал в тайгу с одним дедом-охотником. Как-то, уйдя от деревни совсем недалеко на северо-запад, они вышли к необычного вида поляне. Старик заявил, что это, дескать, и есть «Чертово кладбище». Проверкой этих сведений занялась группа турклуба Братского ЛПК во главе с опытным туристом А. Кисленко.
Поскольку мне довелось участвовать в работе всех шести групп, могу засвидетельствовать, насколько тщательно велись поиски. Была, например, обнаружена старая мельница (о ней еще пойдет речь), совершенно заросшая кустарником,— от тропы, что некогда вела к ней, не осталось и следа. Однако ничего, даже отдаленно напоминающего «Чертово кладбище», мы не нашли. Поэтому было решено заняться дальнейшим опросом местного населения. К концу августа уже были собраны показания нескольких бывших жителей Карамышева, проживающих ныне в приангарских деревнях Проспихино, Недокуре, Кежме, Болтурино, Костино.
Суть рассказов сводилась к следующему:
а) «Чертово кладбище» действительно существует, оно находится на левом берегу Ковы к северу или северо-западу от Карамышева;
б) однако никто из опрошенных сам его никогда не видел, ибо ходить в его сторону, естественно, избегали.
Гибельное воздействие «Чертова кладбища» на животных всеми подтверждалось, но описывалось по-разному. Подробный расспрос единственного предполагаемого очевидца И. Н. Брюханова выявил ряд моментов, совпадающих с тем, что мы видели своими глазами; это косвенно подтверждало объективность его показаний. Вот его дословный рассказ:
«Перешли сухой ручей, затем ручей, на котором мельница (не та ли самая? — П. Г.) стоит. Сразу за ним начинается подъем на хребет. Перевалив через него, пошли на спуск (прошли около километра), путь преградил завал. Перед завалом тропа в обход. От обходной тропы влево отходит хорошо набитая тропа. Пройдя по ней около километра, с правой стороны увидели просвет, сходный с просветом от выруба. Это и есть «Чертово кладбище». Вокруг поляны — заросли кукушника... Сама поляна около 100 м, не круглая, а скорее Г-образная. На золистого цвета поверхности земли растет редкий разноцветный мох... очень редкий и мелкий. Сразу за поляной угадывается какой-то ручей — очевидно, приток реки Камкамборы... Само место расположено на небольшой возвышенности. От «Чертова кладбища» до Карамышева не более полутора часов ходу».
Окрыленные этим рассказом, уверенные в предстоящем успехе, мы начали готовиться к новому походу. Однако капризная сибирская осень едва не расстроила наши планы. В конце сентября неожиданно ударили заморозки, разыгралась непогода, повалил снег. К холодам мы не были готовы, тем не менее все склонялись к немедленному выступлению. Весь клуб помогал нам в подготовке к зимнему путешествию, и 10 октября мы вышли в тайгу. Отличная физическая подготовка участников похода, солидный опыт наших руководителей и организаторов А. Маркова и А. Хузина позволили успешно преодолеть все тяготы пешего перехода, занявшего всего лишь два дня.
Нужно отметить, что в зимнем походе есть свои несомненные преимущества; главное из них — отсутствие комаров и мошки. За лето они нам изрядно поднадоели...
Погода постоянно менялась. Затянувшая небо серая пелена, сырые хлопья летящего по ветру снега, затем — безветренные заморозки, сменившиеся всего за одну ночь внезапной оттепелью. Утро встретило нас озорными лучами солнца и холодной капелью с крыши зимовья. А в лесу рыхлый липкий снег то и дело срывался с еловых лап, осыпая нас с ног до головы; мокрые валенки то проваливались в подтаявшие сугробы, то вдруг начинали скользить по мокрым камням и сучьям...
С общего согласия отправили двух человек на лечебное Дешембинское озеро за легендарной «от-всего-помогающей» грязью. Об этом просил И. Н. Брюханов, да и самим было интересно опробовать на себе ее свойства. (Забегая вперед, скажу, что она действительно оказалась лечебной до чрезвычайности.)
Вместо - намеченных шести участков территории мы успели прочесать всего три. Время поджимало, и, дождавшись возвращения «командированных», мы в спешке покинули гостеприимное зимовье на реке Камкамборе.
Так что, казалось бы, третий этап поисков тоже закончился неудачей. Но появились ли у нас сомнения? Напротив! У всех укрепилась уверенность, что «Чертово кладбище» действительно существует — по крайней мере, существовало еще в 1952 году. Квадрат поисков можно указать довольно точно. Только вот как искать?
Использование рентгенометров и газоанализаторов в качестве поисковых средств лично мне представляется малоэффективным. Хорошо было бы привлечь к поискам хотя бы одного опытного специалиста по биолокации. Если учесть, что летом по соседству работала экспедиция СибНИИ геологии, геофизики и минерального сырья, в которой участвовали и специалисты Такого профиля во главе с В. Г. Прохоровым, и что она пробудет здесь еще не один сезон, то такая возможность вовсе не представляется нереальной. В. Г. Прохоров, в частности, высказал предположение, что «гиблое место» вполне может быть связано с так называемыми зонами биологического дискомфорта (БДК) — неизвестной природы аномальными участками, имеющими обычно форму изогнутых полос шириной в десятки метров и длиной до сотен километров. Существование в данном районе зоны БДК косвенно подтверждается наличием здесь необычного целебного озера (Дешембинского); кроме того, их группа обнаружила летом слабую зону БДК, которая, судя по схеме, может оказаться лишь ответвлением более мощной и обширной зоны, включающей и «Чертово кладбище».
А теперь хотел бы поделиться «безумными идеями». Представляется далеко не случайным, что предполагаемое местоположение основной зоны БДК и «Чертова кладбища» очень точно ложится на траекторию-1 (юг—север) движения «тунгусского тела» и совпадает с точкой «первого маневра». Увязывается это и с отмеченной многими повышенной биолокационной чувствительностью обычных людей в районе тунгусской катастрофы. Судя по всему, эпицентр взрыва — мощнейшая зона БДК; следствие это или причина падения «тунгусского тела»?
Сейчас (статья поступила этой весной.— Ред.) идет интенсивная подготовка к новому полевому сезону. В штаб поиска, в Усть-Илим, к В. Жаткову, поступает все новая и новая информация. Что принесет нам лето 1985 года?
В заключение хочется высказать слова благодарности всем тем, кто содействовал нам в проведении поиска,— директору химлесхоза в деревне Эдучанке В. Слонову, экипажу самоходной баржи «Звонкий», жителям деревни Седаново, охотникам, лесорубам и многим-многим другим бескорыстным помощникам...
ЗАГАДКА МЯГКОЙ ГОРЫ
Эдуард ЯКУБОВСКИЙ
г. Свердловск
Ветер гнал лодку то на отдельные полузатопленные стволы деревьев, то на лесные завалы. Вода через пробоину уже заливала кормовой отсек, пришлось заводить брезентовый пластырь. Чтобы уменьшить парусность, срубили стойки кабины. Казалось, стихия не желает выпустить группу, попавшую ночью в незнакомое озеро...
Но всему приходит конец. Удалось завести один мотор, выход из озера найден. Бурное течение Мальчиковой протоки, впадающей в Колыму, теперь уже помогало двигаться вперед. Впереди — Нижние Кресты, которые зовут «воздушными воротами Чукотки».
Так драматически кончалась экспедиция, организованная в 1964 году группой военных туристов Московского окружного Дома офицеров. Они провели на Чукотке сорок дней, пройдя более 200 км пешком и 700 — по воде. Москвичи искали легендарную Пильхуэрта-Нейку, Мягкую, или Серебряную, гору.
Так уж получилось, что экспедиция отправилась в поход в 320-ю годовщину первого сообщения об этой горе. В Центральном государственном архиве древних актов есть документы, составленные «служилым человеком Лаврушкой Григорьевым и сыном, боярским Ивашкой Ерастовым». Им-то и рассказал в 1644 году колымский князек Пороча, что «есть-де река Нелога за Ковымою рекою, впала в море своим устьем, а на той-де реке Нелоге — блиско моря в горе в утесе руда серебряная». Далее пояснялось, что хоть и названо это рудою, а на самом деле часть серебра уже выплавлена природой — «от моря недалеко в яру, а висит-де из яру соплями... От той серебряной руды сопли отстреливают топарами и стрелами». (Пусть не смущает читателя слово «сопли», в древнем, первоначальном значении оно означало «сосульки».)
Сообщение о том, что где-то на окраине державы серебро можно сбивать стрелами, естественно, заинтересовало царских чиновников. На поиски природного клада отправляли отряд за отрядом, но таинственную гору так и не нашли. Или не было ее вовсе, выдумал князек со страху что позаманчивее, дабы отделаться от тех, кому он в «распросе сказывал»? Как бы не так.
В начале I960 года журнал «Огонек» поместил две статьи своего спецкора В. Рудима «Золото Севера». Одна из глав называлась «Тайна Мягкой горы» с уточнением: «Это история о том, как затерялась в Заполярье целая гора». Оказывается, местные геологи отлично знают эту историю и отнюдь не считают ее выдумкой. «Так что Мягкая гора — дело будущего»,— сказали мне геологи»,— писал Рудим. Он же упоминал, что приходило на Чукотку и письмо В. Уварова из Одессы с рассказом об этой горе.
К руководителю московской экспедиции В. Жмурову Василий Федорович Уваров пришел в 1964 году сам. Он был в Москве, безуспешно пытаясь поднять вопрос о поисках Серебряной горы, здесь случайно узнал, что на Чукотку собирается туристская группа, и предложил не просто пройти по рекам, а поискать Пильхуэрта-Нейку. Для такого предложения у В. Уварова были свои причины.
В 1926 году он, в прошлом комиссар радиостанции кавалерийского корпуса Г. Котовского, был послан на Чукотку. Там от пастуха и узнал о существовании чудной горы. Якобы на ее вершине есть озеро, по которому плавает лед, не тающий и летом. С обрыва свисают наплывы, которые режутся ножом и имеют на разрезе металлический блеск. Мимо этой горы проходят маршруты кочевий.
Уваров по свежим следам пытался дойти до горы, но едва не погиб, потеряв упряжку. Без очков, ослепшего, его подобрали чукчи, привезли в стойбище, лечили по-своему. Услыхал об Уварове бывший тойон Чукотки Иван Шитиков, сам приехал в стойбище и рассказал, что при Александре III ламуты пытались заплатить ясак серебром, а не мехами. Когда же чиновники, взяв серебро, потребовали еще и меха, местные жители возмутились — вот и «закрыли» гору...
Шитиков обещал свою поддержку, даже прислал в Анадырь, где Уваров работал директором леспромхоза, ламута, знавшего местонахождение горы. Но тот должен был пройти мимо нее только через два года, раньше никак не получалось — у кочующих племен своя «раскладка маршрута». Уварову же вскоре пришлось покинуть Чукотку; прямых контактов с местными жителями он с тех пор не имел. А прочитав в «Огоньке», что о горе еще помнят, решил вновь поднять вопрос о поисках.
В Билибине экспедицию тепло приняли геологи Анюйского райГРУ во главе с Героем Социалистического Труда И. Рождественским, помогли с продуктами, оружием. Забросили к реке Погынден на вертолете резиновую лодку НДЛ-20, моторы, бензин и другое снаряжение.
Почему выбрали речку Погынден, одну из многочисленных в этом краю? Да потому, что еще в 1926 году пастух, направленный тойоном Шитиковым, заверял Уварова, что Пильхуэрта-Нейку находится на реке Попов-да. Имя свое река получила в честь казачьего сотника Попова.
Судя по всему, точных данных о том, что именно речка Погын-ден и есть легендарная Попов-да, ни у кого не было. Использовались косвенные сведения, главным из которых стало вот какое: могила Попова якобы расположена на реке Погынден при впадении в нее реки Лельвергыргын. Ну а по могиле и дали название реке. Но почему главной, а не притоку?..
Была и еще одна привязка — тот же пастух говорил: «На границе лесов». С одной стороны, все верно, граница леса на Севере — понятие очень четкое. Только мало ли вырублено с 1926 года? Сам руководитель похода писал: «...к концу пятых суток мы заметили, что речка стала меньше петлять... На горизонте показался небольшой массив леса, которому мы обрадовались». Но сколько таких же массивов, бывших ранее приметными для кочевников, вырублено за прошедшие десятилетия?..
Участники экспедиции совершали радиальные выходы с мест стоянок, осматривали местность в бинокли. И «пришли к единому мнению: сведений для ее (горы — Э. Я.) поиска явно недостаточно. Здесь нет четкой границы леса... Кроме того, граница лесов пересекается не только самой рекой Погынден, но и ее притоками. А их у нее не менее пятнадцати».
Прошло еще пять суток (с момента подхода к границе леса), ночью выпал снег. Вода у берегов стала подмерзать. Экспедиция по реке Погынден вышла в Анюй, откуда по протоке Мальчиковой отправилась к Колыме. Чем обернулось укорочение пути, вы уже знаете. Ценой титанических усилий группе удалось с честью выйти из серьезного испытания. Но Серебряной горы московские туристы так и не нашли.
Библиография о Пильхуэрта-Нейку невелика. Вот главное в ней:
1) Статья В. Рудима «Золото Севера» («Огонек» № 6 (1703) от 7 февраля 1960 г.). В статье приведены цитаты из «распроса Колымского князька Порочи», гора названа Пильхуэрны-Нейку.
2) Отчет В. Жмурова «По следамодной легенды» в сборнике «Таежными тропами», Воениздат, 1970. Здесь гора названа Пильхуэрта-Нейку, а река Попов-да.
3) Приключенческая повесть В. Мирглова «Сказ о Серебряной горе» в ежегоднике «На суше и на море» (1973). Автор называет гору Пилахуэрти-Нейка, реку - Попбвда.
Уже по самой вариации названий видно, что они не закреплены географически, относятся к «устному творчеству», поэтому каждый автор пишет название горы и реки так, как он слышал.
Отдельно хочется сказать о повести В. Мирглова. Сам он работал заведующим отделом в газетах «Золотая Чукотка» и «Горняк Заполярья» и, надо думать, хорошо знает местные условия. Он создал запоминающийся образ казачьего сотника, стремящегося любой ценой выполнить приказ царя: «Без серебра не возвращайся, сын боярский Федор Попов»...
Вот что писал В. Мирглов в предисловии к повести: «О таинственной «серебряной» горе на Чукотке известно более трехсот лет. И все эти годы группами и в одиночку люди искали Пилаху-эрти-Нейку — «нетающую мягкую гору», но чукотское серебро оставалось недоступным...
Возможно, более тщательное изучение документов по истории географических открытий на Чукотке — а изучены они еще недостаточно полно — позволит получить точные сведения о Пилахуэрти-Нейка»...
*** |
