Загадка «Диксмюде»
Павел Новокшонов
Встречный ветер гулял по гондоле, ворошил штурманские карты. Справа стоял командир. Он опирался на станину и почти по пояс высовывался в открытый люк-окно. Над головой, уходя далеко назад, висел огромный корпус дирижабля. В лучах зимнего солнца винты двигателей описывали блестящие круги. В 25 м позади командирской гондолы вторая, пассажирская.
Пассажирам, как водится, нечего делать. Они праздно мешались. Командир деликатно пытался ограничить их интерес к командирской гондоле.
- Скоро прибываем? — обратился к командиру один из них.
- Да, господин капитан первого ранга, — сдержанно ответил дю Плесси. — Я полагаю, не позднее семнадцати часов.
Именитые пассажиры ежились от холода, но дю Плесси окна не закрывал. Слегка улыбаясь, застегнул на все пуговицы куртку, шинель, подключил провод электрического отопления к розетке. По вертикальной лестнице пассажиры поднялись в корпус, нижним коридором возвратились в свою гондолу.
Дю Плесси облегченно вздохнул. «Диксмюде» уже практически завершил свой двухсуточный рейд в глубь Сахары. Через несколько часов их встретят на базе в Бараки, близ Алжира, а там уж и знакомая трасса до Тулона. Смущала мощная облачная система, надвигающаяся с северо-запада. Не походила она на простое ненастье.
- Ветер по курсу усиливается, — доложил штурман и осторожно добавил: — Получено сообщение. Нас готовы принять в Коломб-Бешаре, возле марокканской границы.
Дю Плесси медлил. До Алжира всего 200 км. Три-четыре часа полета.
- Нет, Бурдье. Курс прежний. Прибавить обороты. Передайте наши координаты и запрашивайте пеленг.
Штурман прошел в радиорубку и передал записку вахтенному радисту. «Положение на 13 ч: 20 км восточнее Бу-Саада. Запрашиваю пеленг каждые четыре часа. Курс северо-запад. Скорость небольшая...».
И всё же вечером «Диксмюде» круто изменил курс. Сильный встречный ветер резко снизил скорость. Порой казалось — несмотря на то, что винты бешено молотили воздух, дирижабль стоял на месте. Дю Плесси уведомил Алжир, что попытается вернуться в Тунис. Уйти от надвигающейся бури. Ее дыхание уже ощущалось.
Обороты двигателей были значительно уменьшены. Командир экономил горючее, которого оставалось немного. Начался дрейф носом против ветра. Дирижабль медленно отступал на восток от бури, сохраняя за собой «жизненное» пространство. Радиограмма с борта в 19.15 сообщала: скорость 20 км/ч, курс — восток, координаты — 100 км юго-западнее Бискры. Это последние достоверные координаты. Радиограммы той ночи не несут оттенка тревоги. Лаконичные, деловые. Последняя из них — и вообще последняя — 21 декабря в 2.08 коротко сообщала: «Убираем антенну ввиду бури».
...А через девятнадцать с половиной минут загадочным образом навсегда остановились часы командира.
* * *
Полеты этого дирижабля привлекли внимание всей Франции. Из уст в уста передавалось имя тридцатилетнего командира дю Плесси де Гренедан, которому, несмотря на молодость, доверили гигантский воздушный корабль. Из старинной (бретонской) семьи. Офицер опытный, командовал в войну боевым дирижаблем значительно меньшего размера.
У немцев дирижабль значился как Л-72. Один из трёх новейших фирмы «Цеппелин». Построен в 1920 году и передан Франции в счет репараций. Длина 226,5 м. Диаметр 24 м. Полная нагрузка 52 т. Сорок человек экипажа. Шесть двухсотшестидесятисильных «майбахов» позволяют развивать скорость до 130 км/ч. Французы, зачеркнув номер, крупно написали на борту: «Диксмюде». В память о фламандском городе, дважды стертом с лица земли. Впервые — пожаром, без малого шестьсот лет назад. И вторично — в 1914 году, немцами. Трофейный «Диксмюде» отныне символ возрождения города, Франции и ее военной мощи.
И сейчас «Диксмюде» ставил рекорды. В первых числах сентября — замкнутый маршрут через Средиземноморье до Северной Африки. В небе 60 ч! Месяц спустя мировой рекорд продолжительности полета — 118 ч! На дистанции 8 тыс. км! За «Диксмюде» ревниво наблюдали и французы и немцы, которым было небезразлично, как работает их детище.
Но старт ранним утром 18 декабря 1923 года с военно-воздушной базы Кюэр, близ Тулона, был проведен без лишней огласки. Погрузили продовольствие, парашюты, спасательные пояса. Кроме экипажа, в специальную пассажирскую гондолу поднялись десять офицеров. Из них трое — генерального штаба.
Присутствие на судне высокопоставленных лиц всегда вызывает у командира чувство некоторого неудобства. В этот раз тем более. Генеральный штаб навязал свою схему организации воздушных коммуникаций в глубь Африки. Облегченную, на взгляд дю Плесси, непродуманную. Сам он настаивал на лучшем обеспечении полетов. В пустыне надо строить промежуточные базы, мачты для швартовки и многое другое.
За девять часов дирижабль пересек Средиземное море и после короткой остановки на военно-морской базе в Бизерте сделал гигантский, почти двухтысячекилометровый бросок на юг, в глубь французской Сахары.
Африка уже видела дирижабли. Это было шесть лет назад. Л-59 с боеприпасами и снаряжением для осажденного немецкого гарнизона совершил рейд из Болгарии в Восточную Африку. Полет продолжался 95 ч. Немцы не долетели, вернулись из-под Хартума. Поступило ложное сообщение, что гарнизон капитулировал. Война закончилась, но Африка по-прежнему неспокойна. Французская Сахара тем более. Позднее взрывоопасную ситуацию отношений с кочевыми племенами превосходно опишет другой авиатор — Антуан де Сент-Экзюпери.
19 декабря в 16.30 дирижабль достиг затерянного в песках военного поста Ин-Салах, развернулся и взял курс на север...
* * *
Утром 21 декабря на всех радиостанциях, следивших за «Диксмюде», усталые дежурные доложили — никаких вестей. В штабах поселилась тревога. Специалисты в сотый раз анализировали маршрут, вникали в метеосводки. Подключились разведка и контрразведка. Но и к вечеру позывных дирижабля не удалось поймать никому.
Минула ночь, и утром 23 декабря из Бизерты вышел крейсер. Задание — осмотреть залив Габес, у берегов южного Туниса. Штабные специалисты были склонны считать, что «Диксмюде» бедствует в том районе.
Неприятное известие просочилось в прессу, и, к досаде военных, за поисками следил уже весь мир. Сообщения поступали самые разноречивые. То одновременно в нескольких местах видели огни дирижабля, то он сам проплывал видением на горизонте.
Двадцать седьмого вечером на стол морского министра легла телеграмма. Помрачневший министр долго вчитывался в короткий текст, спрятал телеграмму в папку самых срочных дел и отдал распоряжение весь поисковый флот отправить к южной Сицилии. Утром министр попросил аудиенции у главы государства.
* * *
Шторм утих. Темное ночное море колыхалось мертвой зыбью. Рыбалка в такие ночи бывает неожиданной. Двое сицилийских рыбаков поймали такое, что, едва подтащив сеть к берегу, старик рыбак перекрестился. Военный был в полной форме. И, судя по изувеченному телу, не просто утопленником.
Об улове сообщили его преосвященству аббату Арена. Он лично осмотрел скорбную находку. По документам, извлеченным из внутреннего кармана куртки, значилось: капитан-лейтенант французских военно-морских сил дю Плесси де Гренедан. Были при нем и часы. Их стрелки замерли на 2 ч 27 мин 30 с.
Аббат известил мэрию. Об исчезновении французского дирижабля там уже знали и телеграфировали в Рим. Вскоре приехала группа итальянских и французских офицеров. Тело тщательно осмотрели и в металлическом гробу отправили в Тулон.
Никаких официальных коммюнике относительно дальнейшей судьбы дирижабля не было. Да его и найти пока не могли. Газеты строили различные, порою самые разноречивые догадки. А аббат, как один из первых свидетелей, счел христианским долгом написать отцу дю Плесси.
«Чиакка, 5 февраля 1924 года.
...Я мог внимательно наблюдать тело Вашего сына. Первый раз это было в 6.30. Оно было еще завернуто в сеть, среди рыбы и водорослей. Он был одет, правая рука в перчатке, левая голая. Шинель была застегнута на пуговицы, так же как и куртка... Добавлю, что труп был со сломанными ногами и позвоночником...»
На теле были не только эти повреждения. Комиссия в Тулоне описала и многие другие. По ним косвенным образом пытались уяснить, что же случилось с дирижаблем. Но следов пожара на теле не обнаружили...
Находка рыбаков сузила район поисков. Тральщики бороздили прибрежные воды. Все с нетерпением ждали новых сообщений. Но дни проходили за днями, а подобрали какую-то мелочь. Вроде бы обломки деревянной командирской гондолы, скорее щепки, какие-то обрывки ткани, которые могли быть оболочкой дирижабля и вместе с тем нет. Мало ли всякого сора плавает по морю, взбаламученному большим штормом. Достоверными оказались лишь два сплющенных бака с метками дирижабля (на «Диксмюде» их было более тридцати).
Комиссии по расследованию — их было две — попали в затруднительное положение. Заключение пришлось строить на скудных фактах. В основу положили показания свидетелей, той ночью заметивших в небе и приблизительно в том же районе, где подобрали тело командира, за тучами какое-то пламя и какие-то падающие светящиеся точки.
Комиссия пришла к выводу, что один из крупнейших в мире дирижаблей полностью сгорел от удара молнии. Действия командира признали правильными, к конструкции дирижабля и его эксплуатации, а также к времени полета претензий не имели.
* * *
Успокоились газеты. Прекратились запросы в палату депутатов. И все же официальная версия гибели дирижабля в районе южной Сицилии не получила достаточно убедительного признания. Не очень укрепила ее и спустя четыре месяца находка в том же районе останков радиотелеграфиста Гийоме. И даже находка — еще через два месяца — на юго-западном побережье Корсики бутылки. С запиской: «У нас вышел весь бензин, и мы во власти страшного урагана. Экипаж «Диксмюде» шлет Франции последнее прости».
Снова в редакциях застучали телеграфные аппараты. Красивый финал! В романтическом стиле морских кораблекрушений.
Ныне вновь проснулся интерес к дирижаблестроению. Их проектируют, подсчитывают экономические выгоды от их эксплуатации. Эти расчеты подтверждают их практическую ценность, если дирижабли сделаны из современных материалов с учетом всех достижений техники. Поэтому многие истории из прошлого дирижаблестроения несут в себе ценную информацию для сегодняшнего дня. Редакция обратилась к Дмитрию Алексееву, научному сотруднику ВВИА имени Жуковского, прокомментировать статью П. Новокшонова «Загадка «Диксмюде».
Схема полета и вероятное место падения дирижабля Диксмюде
НЕДОСТАТКИ, РОКОВЫЕ ДЛЯ МНОГИХ...
ДМИТРИЙ АЛЕКСЕЕВ
Меня эта история заинтересовала не только как научного работника, связанного с авиацией, но и как члена Географического общества. Поэтому я пытался не только понять научно-техническую сторону происшествия с дирижаблем, но и продолжил совместно с автором исследования всех обстоятельств его гибели.
Начали мы с критического переосмысления того, чем все закончилось. С бутылки.
Записка не несла принципиально новой информации, выходящей за рамки фактов, отобранных комиссиями. И все же она стоит того, чтобы к ней присмотреться. Когда и кто ее написал? Написана торопливо, карандашом, на клочке бумаги. В материалах, которыми мы располагали, нет никаких упоминаний, что записка подверглась графологической экспертизе. А ведь в личных делах исчезнувших на «Диксмюде» есть образцы их почерков. Вероятно, есть смысл обратиться к опытным графологам-криминалистам и установить авторство.
Если записка подлинная, то она написана никак не раньше передачи последней радиограммы: «Убираем антенну ввиду бури» 21 декабря в 2.08. И не позднее 2 ч 27 мин 30 с — времени гибели дирижабля согласно заключению комиссий. Узкий интервал. Трудно допустить мысль, что сразу же после последней радиограммы все двигатели разом встали. Да и членам экипажа в этой сложной ситуации было не до эпических рассуждений.
Остается предположить, что записка написана... после 2 ч 27 мин 30 с. Но в этом случае — вопреки заключению комиссий — дирижабль потерпел около Сицилии не катастрофу, а аварию!
Оживленные воды у побережья южной Сицилии за последующие годы тысячу раз пересекали большие и малые суда. Много раз местные рыбаки закидывали здесь свои сети. Пролетали самолеты. Воды Средиземного моря отличаются высокой прозрачностью. Глубины в этом районе не более 50 м. И никаких следов огромного остова дирижабля! Личных вещей экипажа. Двигателей. Аппаратуры. Наконец, куда исчезли тела 48 других членов экипажа? Ведь горели впоследствии и более крупные дирижабли — «Рим» и «Гинденбург». И раньше пылало много дирижаблей. И всегда оставался металлический решетчатый каркас. Водородное пламя очень быстрое, остов не успевает ни сгореть, ни сильно оплавиться.
Основные свидетельские показания, которыми руководствовались комиссии, таковы:
Охотник Алонжи: «...Огромная молния ударила в тучу. Сразу же за тучей зажегся сильный красный свет, и через несколько секунд за тучей (?) последовательно упало несколько горящих масс...»
Машинист Палео: «...Дома и площади в Чиакка осветились ярким светом, который падал с моря».
Механик Палерме: «...Большое пламя, которое опускалось и вновь поднималось три раза...»
И никто из свидетелей точно не назвал, что падало и опускалось. Ночные сильные грозы на юге особо впечатляющи. В ту грозовую ночь за облаками могли полыхать и обычные зигзаги молний, и полыхать дальние зарницы, и летать шаровые и совсем редкие чечеточные молнии. Остановившись на варианте «удар молнии», комиссии посчитали другие свидетельские показания недостоверными, а факты, не укладывающиеся в схему, малосущественными.
* * *
Виновата не молния, на которую удобно списывать все загадочное, недоказанное. Более достоверной причиной аварии мне показалась ненадежность конструкции.
Теория надежности в те годы делала первые робкие шаги. И тем не менее методом проб и ошибок нащупывались пути создания специализированных дирижаблей. Таким специализированным был и «Диксмюде». Он предназначался для высотных — свыше 6 тыс. м — бомбардировок Лондона. Рассчитывался на короткое — не более 1 — 2 суток — пребывание в воздухе. Максимально облегченный дюралюминиевый решетчатый каркас был разделен на секции, в которых располагались 16 газовых баллонетов. Нижний ход сообщения шел вдоль всего корпуса. Здесь же располагались кабины экипажа, баки для горючего и водяного балласта.
Французы, получив «Диксмюде», словно старались бросить вызов всем прочностным параметрам дирижабля. Провели некоторые доработки. Поставили пассажирскую гондолу, установили дополнительные баки для горючего. Возросла нагрузка на и без того ослабленный каркас. И наконец, этот странный полет. С экипажем, значительно превышающим штатное расписание. В зимнее, бурное время, в районе, где приземлиться такому гиганту практически невозможно. Признать ошибки эксплуатации, подготовки экспедиции, обеспечения ее безопасности — значит наложить пятно на военное ведомство, и комиссии выбирают проверенный путь — виновата стихия.
Вот что произошло, по нашему мнению, в ночь с 20 на 21 декабря 1923 года в 2 ч 27 мин 30 с по парижскому времени. Дирижабль медленно отступал к Тунису, в надежде пришвартоваться в Бизерте. Но ураган оказался сильнее, чем предполагал командир. Дирижабль «проскочил» Бизерту. Ветер изменил румб, задувая с северо-запада. И дю Плесси принимает решение: развернуться к Италии и уходить как можно скорее. Этим и можно объяснить, почему расстояние от Бискры до Сицилии дирижабль пролетел меньше чем за семь часов.
Дирижабль находился уже в центре урагана. По метеосводкам, скорость достигала 90—110 км/ч! Ветровые нагрузки на корпус составляли — из-за огромной парусности дирижабля — сотни тонн. И корпус, закономерно, не выдержал. Да он и не был рассчитан на такие экстремальные погодные условия. По нашим расчетам, разлом мог произойти в передней части дирижабля, между командирской и пассажирской гондолами.
Рвутся шпангоуты. Носова часть дирижабля вместе с командирской гондолой, в которой было конечно, минимальное количество людей — 3-4 человека, — падает в море. Дю Плесси получает те смертельные ранения, которые отметит комиссия. А облегченный и теперь уже неуправляемый «Диксмюде» становится игрушкой ураганного ветра. Как это было пятью годами раньше с его двойником Л-50 после неудачного налета на Лондон. Северо-восточнее Парижа он задел гондолой землю. Гондола оторвалась, и почти весь экипаж французы взяли в плен. Облегченный дирижабль с несколькими мотористами, продрейфовав над всей Францией, унесся в Средиземное море и бесследно исчез. Такая же участь в 1928 году постигла дирижабль «Италия». Возвращаясь с Северного полюса, он внезапно отяжелел и жестко коснулся льда. Гондола оторвалась. Шестерых членов экипажа вместе с оболочкой унесло ветром, и дальнейшая судьба их неизвестна.
Схема дирижабля Диксмюде
Куда могло отнести неуправляемый «Диксмюде»? И мы снова обращаемся к фактам, которые комиссии отбросили как не согласующиеся с их версией. Что это за факты? Ну, скажем, почти сутки спустя после того, как остановились часы командира, дирижабль видели над побережьем в районе залива Габес. Дрейфующим по ветру. В 500 км к югу от Сицилии. И уж совсем невероятным, на взгляд комиссий, выглядело свидетельство часового с поста Ин-Салах. 26 декабря он увидел «Диксмюде» более чем в 1000 км от места, где через сутки подобрали труп командира! А бедуины видели дирижабль в 200 км южнее Ин-Салаха.
Положим, солдат из далекого пустынного поста в Сахаре ранее мог и не видеть никогда дирижабля. Но семь дней назад, 19 декабря, этот гигант действительно проплыл над Ин-Салахом. Его ждали. Гарнизон был предупрежден. На чудо в небе глазели все. Оно висело и даже сбросило почту. И сегодня эта сигара длиной почти в четверть километра, проплыви над любой столицей, привлекла бы внимание пресыщенных информацией горожан. А тут в пустыне! Конечно же, солдат ее запомнил.
Но чем подкрепить свидетельство упрямого солдата пустыни? По нашей просьбе сотрудник Гидрометеоцентра СССР кандидат географических наук М. Мастерских воссоздал синоптическую обстановку, соответствующую 20—26 декабря 1923 года в районе Северной Африки и западной части Средиземного моря. По этой карте были «проиграны» варианты движения свободного аэростатического тела — им стал неуправляемый дирижабль.
«Запустили» дирижабль от того места, где было найдено тело командира. Гидрометеоцентр рассчитал скорости ветров и сделал заключение. Двигаясь по эллиптической траектории вдоль линии изобар последовательными курсами: юго-восток, юг, юго-запад, к вечеру 26 декабря это условно взятое тело вполне закономерно окажется над... Ин-Салахом или его окрестностями!
Значит, часовой не ошибся! Вероятность появления дрейфующего дирижабля вновь в центре Сахары была велика. Возникает вопрос: а почему же за эти дни никто из невольных пленников «Диксмюде» не воспользовался парашютом? На первый взгляд так и надо было поступить. Но первый день дирижабль дрейфовал над морем, а последующие — уже над пустыней. Кто же решится покинуть хотя и неуправляемый, но дрейфующий при слабом ветре дирижабль и очутиться один на один с пустыней, по которой рыщут до конца не усмиренные племена. Так, вероятно, и влекло их ветром, пока, не потеряв подъемную силу, дирижабль опустился где-то в обширном пустынном районе плоскогорья Хаггар, южнее или юго-восточнее Ин-Салаха.
Как и океан, пустыня подолгу хранит свои тайны. 27 июля 1916 года во время налета на Севастополь бесследно исчез в Черном море дирижабль фирмы Шютте-Лянца № 1Л. Приблизительно в то же время, что и «Диксмюде», исчез над Сахарой легкий английский самолет. Поиски были организованы широкие. А нашли случайно уже в 70-х годах. Мало поврежденным. Под крылом от палящего зноя прятались два мумифицированных трупа. Рядом дневник. Очень подробный. Трагический. Писался до последней минуты и с полным сознанием неизбежной смерти.
Возможно, лежат рядом с разрушенным временем, полузасыпанным остовом «Диксмюде» и дневники французских воздухоплавателей. Как знать, что написано в них с момента, когда земля получила последнюю радиограмму, за дни неторопливого дрейфа от места, где море поглотило их командира.
Здесь изображены последовательные стадии аварии дирижабля Умберто Нобиле «Италия». Большинство пассажиров остались на льдине в пассажирской каюте, шестерых унесло в переходном туннеле корпуса.
Здесь показаны стадии катастрофы английского дирижабля R-38 (1921 г.), по своим характеристикам близкого к «Диксмюде».
* Здесь продолжение - сборник фотографий дирижабля, экипажа, командира дирижабля...
*** |
