Генрих III - жизнеописание французского короля

(19.09.1551 года - 02.08.1589 года)

Король с 1574, последний представитель династии Валуа. Был избран в 1573 на польский престол, но, узнав о смерти своего брата французского короля Карла IX, тайно бежал из Польши, чтобы занять французский престол. Генрих III правил в разгар Религиозных войн. Боролся как с гугенотами, которых возглавлял Генрих Наваррский, так и с Гизами, вождями Католической лиги, претендовавшими на наследование престола в связи с бездетностью Генриха III.

Генрих III Французский. Детство и молодость

Днем своего рождения Генрих III всегда считал 18.09.1551 г., хотя в действительности он появился на свет спустя 40 минут после полуночи, то есть 19.09. При крещении получил имя Эдуард-Александр и титул герцога Анжуйского. Родители его, король Генрих II (1519-1559) и Екатерина Медичи (1519-1589), сочетались браком в 1533 г.; первые одиннадцать лет детей у них не было. У Генриха было четыре старших брата и сестры: Франсуа (Франциск II), «маленький дофин», родившийся в 1544 г., официально объявленный дофином (наследником престола) в 1547 г., когда его отец занял трон; Елизавета (1545 — 1568), впоследствии супруга Филиппа II Испанского; Клотильда, (1547 — 1575), в 1559 г. вышедшая замуж за Шарля III Лотарингского, и Шарль-Максимилиан (1550—1574), которому ранняя смерть брата-первенца принесла корону, сделав его Карлом IX. Пятый ребенок, Луи, умер в октябре 1550 г. 20 месяцев от роду. Младшими братьями и сестрами Генриха были Маргарита, по прозвищу Марго (1553—1615), за неделю до Варфоломеевской ночи вышедшая замуж за будущего Генриха IV, короля Франции, и Эркюль (1555 — 1585), единственный из четырех братьев, так и не ставший королем. Длинный ряд рождений в 1556 г. завершился двойней — родились сестры Жанна и Виктория, вскоре после этого умершие.

Высокая детская смертность, характерная для той эпохи, не обошла и королевскую семью; все же благодаря лучшему медицинскому обслуживанию и благоприятным условиям жизни для нее это не имело таких катастрофических последствий, как для низших слоев населения. Из шести выживших в детстве братьев и сестер пятеро умерли раньше Генриха. Лишь Маргарита пережила его и достигла 62-летнего возраста. Она и Генрих, единственные из десяти детей, оставались в живых ко дню смерти их матери — 5.01.1589 г. Все представители последнего поколения Валуа отличались слабым сложением и болезненностью; их страшным бичом был туберкулез, против которого тогдашняя медицина не знала средств. Во время конфирмации 18.03.1565 г. Александр-Эдуард получил в честь отца имя Генрих. Его младший брат Эркюль (Геркулес), чьи «физические и интеллектуальные уродства» (Холт) совершенно не соответствовали его имени, спустя год получил таким же образом имя деда, Франсуа (Франциск ). С февраля 1566 г. он носил титул герцога Алансонского; Генрих в дальнейшем фигурирует как герцог Анжуйский. Сначала его как старшего из братьев правящего короля называли Monseigneur, затем Monsieur — прежде это были официальные обозначения старших из братьев правящего короля. В исторической литературе обоих братьев - Генриха и Франсуа — с 1566 г. именуют коротко «Анжу» и «Алансон». Когда Генрих стал королем, титулы Monsieur (1574), герцог Анжуйский (1576) перешли к Франсуа, прежде бывшему Алансоном. Александр-Эдуард/Генрих был жизнерадостным, дружелюбным и смышленым ребенком, в отличие от своих почти постоянно хворавших братьев и сестер хорошо развитый физически. В юности он много читал и охотно беседовал о прочитанном, учился прилежно и старательно, умел хорошо выражать свои мысли, успешно изучал итальянский язык, недурно танцевал и фехтовал и умел очаровать своим обаянием и элегантностью. Во время коронования его брата в Реймсе в феврале 1561 г. он произвел намного более выгодное впечатление, чем сам Шарль. Екатерина любила Генриха больше всех. Она называла его «мое все» [топ tout] и «мой маленький орел» [mon petit aigle], подписывала свои письма к нему «ваша нежно любящая мать» и видела в нем черты характера, напоминавшие ей ее предков, Медичи. Генрих в детстве был ее любимцем, а позднее стал ее доверенным лицом. Отношения между Карлом, королем, и Генрихом, наследником престола, были несколько натянутыми — несомненно, из-за интеллектуального превосходства младшего, к тому же предпочитаемого матерью. Некоторая враждебность, по-видимому, еще увеличилась в ходе более чем двухлетнего путешествия, которое совершил королевский двор по всей Франции. Этим путешествием и передачей Генриху 8.02.1566 г. в качестве апанажа герцогств Анжу, Бурбонэ и Майн, что дало ему финансовую независимость, окончился первый этап его жизни.

Детство и юность Генриха пришлись на время, когда французская монархия начала менять свои политические приоритеты. В мирном договоре, заключенном 3.04.1559 г. в Като-Камбрези между Францией и Испанией, прослеживается перенесение акцента с внешней политики, всю первую половину века остававшейся в центре внимания, на внутренние проблемы Франции. Этим договором завершился первый этап французско-габсбургского противостояния. Герцогство Бургундское осталось за Францией, тогда как в Италии она сохранила лишь несколько опорных пунктов. Договор, получивший название «католический мир» [pax catolica], предоставлял обоим правителям возможность более энергично взяться за решение религиозных проблем в своих странах. Особенно это касалось Генриха II, в период правления которого движение гугенотов, несмотря на ужесточившиеся преследования, набирало силу. Примерно с 1550 г. в ряды сторонников учения Кальвина вступало все больше и больше представителей высших слоев общества: юристы, врачи, купцы, дворяне. Такое проникновение протестантизма в верхушку социальной иерархии достигло апогея к 1558 г., когда к реформаторской церкви примкнули представители высшего дворянства: Антуан де Бурбон, король Наварры, его брат, принц Конде, а также братья Франсуа д’Андело и Гаспар де Колиньи. Венцом охвативших всю империю усилий по организации новой церкви стал первый Синодальный собор гугенотов, состоявшийся 25.05.1559 г. в Париже. С 1558/59 г. уже было очевидно, что королевской власти придется каким-то образом урегулировать отношения с этим столь хорошо организованным религиозным меньшинством: «Необходимо было терпеть сосуществование различных конфессий как данность и искать пути и средства его правильно организовать. Эта программа могла быть реализована лишь за достаточно долгий срок и требовала всестороннего обдумывания». Екатерина Медичи воспользовалась шансом, который ей предоставила смена царствования в 1560 г., чтобы взять государственные дела в свои руки и изменить политический курс. С поразительной целеустремленностью она проводила новую политику в отношении вопросов вероисповедания. В обстановке ненависти и непримиримости она снова и снова осторожно пыталась осваивать terra incognita конфессиональной терпимости — о подлинной свободе совести пока не могло быть и речи. Попытки Екатерины, на доброе столетие опережавшие свою эпоху, выдвинули эту женщину, до 1559 г. отстраненную своим мужем и его любовницей Дианой де Пуатье от какого-либо участия в политической жизни, в первые ряды государственных деятелей, когда-либо управлявших Францией. Особого внимания заслуживает тот факт, что ей удалось передать свои убеждения сыну Генриху. Важнейшей инициативой Екатерины с начала проведения ею политики национального примирения стал Эдикт о веротерпимости от 17.01.1562 г., провалившийся стараниями сторонников Гизов. Результатом этого явилась резня в Васси, которая расширила фронт борьбы и развязала первую гражданскую войну. Большое путешествие по стране, предпринятое, в частности, с целью преодоления религиозного противостояния, оказались безрезультатным в этом отношении. Раздуваемое экстремистами обеих сторон растущее напряжение привело в 1567/68 г. ко второй, а в 1569/70 г. и к третьей гражданским войнам.

В эти годы, собственно, и началась политическая карьера Генриха. Поскольку его брат-король избегал подвергать себя военной опасности, Анжу 14.11.1567 г. был назначен генерал-лейтенантом королевства и вместе с этим титулом получил командование королевскими войсками. Естественно, за спиной 16-летнего полководца стояли опытные военные деятели; однако благодаря таланту, искусству и активной деятельности Анжу обе победы над войсками гугенотов — при Ярнаке (13.03.1569) и при Монконтуре (3.10.1569) приписывались в первую очередь ему. Однако юный военный герой, всегда активно интересовавшийся и политикой, в отличие от своего царствующего брата, пошел дальше: по настоянию Екатерины Карл произвел его в генерал-интенданты короля. Вместе с этим (прежде не существовавшим) титулом он становился в некотором роде вице-королем, к которому должны были обращаться по всем вопросам, возможно, чтобы разгрузить Екатерину. Помимо всего этого Анжу оставался престолонаследником, хотя бы и условно, так как право наследования неизбежно переходило к законному сыну короля. Однако тут Генриху повезло. В браке, который Карл IX заключил 26.11.1570 г. с Елизаветой Австрийской (1554 — 1592), дочерью императора Максимилиана II, родилась лишь единственная дочь, Мария-Елизавета (1573—1578), а сын, родившийся от связи короля с Марией Туше (1549 -1639), Шарль де Валуа, впоследствии герцог Ангулемский, естественно, не мог считаться законным наследником. Так и остался Генрих, брат-соперник короля, соперником его и в вопросе о престоле. Когда после почти трехлетнего брака наследник престола так и не появился на свет, а здоровье короля быстро ухудшалось, Карлу IX пришлось официально признать 22.08.1573 г. своим преемником Генриха. Блестящая политическая карьера, казалось, открывшаяся перед Анжу, должна была увенчаться браком с Елизаветой Английской. Однако этот проект провалился, не в последнюю очередь из-за отрицательного отношения самого Генриха к этому союзу — ведь ему пришлось бы покинуть Францию. В конце концов Государственный совет решил заменить кандидатуру Анжу на Алансона, бывшего на 22 года моложе неувядающей Елизаветы. Популярности наследника престола провал планов женитьбы отнюдь не повредил, так же как и то, что очень следивший за модой и несколько эксцентричный Генрих начал носить довольно крупные серьги с подвесками — это делал и его царственный брат и многие аристократы при тогдашнем дворе. Все же мужчины, носящие серьги, сегодня, безусловно, воспринимаются намного лучше, чем в 16 столетии, когда это расценивалось как проявление женственной ориентации и склонности к гомосексуализму.

После подписания Сен-Жерменского мирного договора от 8.08.1570 г. Екатерина возобновила свою примирительную конфессиональную политику. Почти символическим выражением такой политики стал брак ее дочери Маргариты и Генриха, сына ревностной кальвинистки, королевы Наваррской, Жанны д’Альбре. Отец жениха, Антуан де Бурбон, умер в 1562 г. После внезапной смерти Жанны 9.06.1572 г. в Париже Генрих еще до свадьбы, состоявшейся 18.08.1572 г. стал Генрихом III, королем Наварры. Южная часть его владений, впрочем, уже в 1512 г. была аннексирована Испанией. В соответствии с этим титулом до 1589 г. Генрих часто именуется «Наварра». Женитьба не принесла Анри прав на французский трон, однако он, пожалуй, и так имел их из-за своих родственных связей с королевским домом, прослеживавшихся с 13 в. Пока же сохранялась еще надежда на то, что у короля появится законный наследник, кроме того, были живы оба наследника престола, Анжу и Алансон, у которых после женитьбы тоже могли родиться отпрыски мужского пола. Другая свадьба, состоявшаяся в том богатом событиями августе 1572 г., полностью выбила Анжу из равновесия. Он влюбился в «чужую» невесту, Марию Клевскую (1550—1574): 21-летний «ребенок из провинции с чистым сердцем, свежими щечками, стройным станом, здоровым телом и сердечной улыбкой». Она обладала чарующей красотой и заставила наследника престола забыть все его прежние увлечения. Он решил жениться на этой девушке, ответившей на его любовь. Екатерина пришла в ужас от желания своего сына, который отверг английскую королеву, тогда как Мария вовсе не принадлежала к высшему дворянству. Помимо того, Екатерина уже отвела ей вполне определенную роль в своих планах, связанных с политикой межконфессионального согласия. Воспитанная в кальвинистской вере девушка, с 1569 г. находившаяся под опекой короля, должна была стать женой гугенотского принца де Конде. Екатерина не позволила разрушить своего проекта. Анжу был вынужден склониться перед государственной необходимостью, и 10.08 состоялась свадьба — ровно за две недели до Варфоломеевской ночи.

Возобновленная с заключением Сен-Жерменского мира примирительная политика Екатерины сделала возможным возвращение и 1571 г. ко двору — и даже в королевский Совет — адмирала Колиньи, приговоренного в 1569 г. к смертной казни «заочно повешенного» вождя гугенотов. Он попытался провести и жизнь свои политические планы — оказать военную помощь Нидерландам, с 1566 г. сражавшимся с Испанией. С этой целью он намеревался организовать европейский протестантский союз против Филиппа II. Однако после сокрушительного поражения при Сен-Квентине (10.08.1557) ничего так не пугало Екатерину, как война с Испанией. Военные специалисты в один голос поддержали ее: Франция неминуемо проиграет эту войну. Поражение французского подкрепления, на чей поход Карл IX просто закрыл глаза, укрепил единодушное решение королевского Совета: при любых обстоятельствах избегать войны с Испанией. Однако Колиньи не отступался от своих планов и выдвинул в их защиту в порядке военно-политического шантажа им самим изобретенную, отнюдь не неизбежную альтернативу: война с Испанией либо гражданская война. Этот шаг сделал его — тут сходятся мнения всех исследователей — государственным изменником, устранения которого требовали интересы государства. Екатерина и Анжу, без ведома короля, подготовили покушение на Колиньи, которое состоялось 22.08.1572 г. В свете новых исследований эта ситуация выглядит совсем по-иному. В середине августа 1572 г. Колиньи был в полной политической изоляции и не представлял никакой реальной военной силы. Возможно даже что, в то время как он думал управлять королем, в действительности использовали его самого: тем, что тот уговаривал его отправить в Нидерланды, то есть на верную гибель, протестантские войска. Одно это делало Колиньи хотя и слабой, но политически важной фигурой на политической арене: «Французская монархия сделала Колиньи слишком важной персоной, чтобы думать о том, чтоб от него избавиться». Этот тезис ломает столетиями возводимую стройную концепцию о времени и способе совместной подготовки убийства адмирала Екатериной и Анжу. Обоим эта смерть не была нужна, и они даже не знали о покушении. В одной работе, аргументированной исключительно источниками той эпохи, на свет выводятся истинные виновники преступления: «Душой заговора был не кто иной, как Филипп II»; сугубое подозрение высказывается в отношении герцога Альбы, что он «на расстоянии руководил покушением на адмирала при активном соучастии горсточки ультра-католиков, сторонников Гизов». Буржон также дает совершенно новую интерпретацию предыстории Варфоломеевской ночи — событиям двух дней, прошедших после покушения на Колиньи. Из-за плохого состояния источников легче сказать, чего не было, чем обосновать какие-то позитивные высказывания. Но то, что ни Екатерина, ни Анжу никак не повлияли на кем-то спланированную кровавую акцию, состоявшуюся ранним утром 24.08.1572 г., представляется вполне вероятным. Варфоломеевская ночь отнюдь не была демонстрацией королевской силы; напротив, она стала результатом полного — хотя и временного — коллапса власти короля. Видимо, в какой-то момент ночью Карл IX уступил ультиматуму, предъявленному испанско-гизской партией, и дал согласие на убийство гугенотских вождей — и только о них шла речь.

Убийство приверженцами Гизов гугенотского генерального штаба было одно, а бойня, унесшая жизни сотен протестантов, — совсем другое. Эта кровавая акция взбудоражила Париж, получивший удобную возможность выразить свой протест против религиозной, экономической и внешней политики, проводимой с 1570—1571 г. Варфоломеевская ночь стала бунтом против королевской власти. В событиях последующих дней королевской семье не пришлось принять участия: словно бы и не существовало короля и муниципалитета, власть в городе на три дня взяли в свои руки набранные одним из бывших бургомистров и другом Гизов Марселем вспомогательные войска. Из их числа формировались отряды убийц и бандитов, которые с целью обогащения беззастенчиво грабили и убивали преимущественно — но никоим образом не исключительно — гугенотское население, пытаясь таким образом под прикрытием религиозной борьбы восстановить по своему усмотрению социальную справедливость. Такая точка зрения противоречит выдвигаемому еще современниками событий, а в последнее время активно возрождаемому тезису, что городская милиция в полном составе активно участвовала в погромах. Чтобы прояснить, как обстояло дело в действительности, нужны еще более подробные исследования. Протестанты ответили на Варфоломеевскую ночь четвертой гражданской войной. Ее кульминацией стала осада Ла-Рошели. После того как Карл IX официально признал себя ответственным за события Варфоломеевской ночи, гугеноты отказались от лояльности в отношении короля, которую до сих пор всегда соблюдали. Ла-Рошель словно почувствовала себя независимой республикой и отказалась даже впустить в город губернатора Бирона, направленного королем.

11.02.1573 г. Анжу прибыл к Ла-Рошели и принял командование армией. После яростного обстрела королевские войска вновь безуспешно попытались штурмовать крепостные стены. Monsieur, легко раненный 14.06, долго надеялся на действие блокады; но предпринятые в мае и июне новые попытки штурма тоже полностью провалились. Вскоре от Ла-Рошели пришлось отказаться: 19.06 Анжу получил известие о том, что он избран королем Польши. Переговоры с осажденными быстро привели к заключению мира (2.07.1573 г), который гарантировал свободу совести на всей территории Франции, однако свободу отправления культа для гугенотов легализовал лишь в городах Ла-Рошель, Монтобан и Ним. Это был неудачный договор, наспех составленный и поспешно заключенный; его истинной целью было освободить герцога Анжу от осады Ла-Рошели.

Источник: Французские короли и императоры, под ред. Петера К. Хартманна; "Феникс", Ростов-на-Дону, 1997г.

Далее...