Лошадь норовистой не рождается

У моего отца казака Егора Ивановича Дубинина была верховая лошадь. Отец прекрасно джигитовал, мог при карьерной скачке поднять с земли платок.

Когда создавались колхозы, верховых лошадей сводили в общую конюшню в последнюю очередь. (Тогда создавали фондовские конюшни для резерва кавалерийских частей Красной Армии.) Было это примерно в 1933 г. Перед тем как отвести лошадь в общую конюшню, отец посадил меня, четырехлетнего, верхом и пугнул лошадь хлыстом. В этом возрасте по обычаю проверяли, как будущий казак сидит на коне. Я, помню, схватился за гриву, заплакал и очень разобиделся на отца. Так впервые познакомился с конем.

Позже, когда я учился в школе, отец иногда брал рабочую лошадь домой, и я вместе с ним пахал землю - вел под уздцы, даже шел за плугом. В сорок первом отец ушел на фронт и погиб. Я окончил техникум и работал веттехником в Карачаево-Черкесии, ездил верхом. У меня никогда не было ни плетки, ни кнута. Лошади настолько меня понимали и так были привязаны ко мне, что выполняли любую мою команду - идти ли шагом, рысью, в карьер или галопом. Это животное любит хороший уход, ласку.

Однажды мне предложили взять из колхозного табуна на исправление норовистую кобылу. Я согласился, потому что считаю: лошадь норовистой не рождается, такой ее воспитывают. Бывает, хозяин боится животного и грубостью хочет добиться подчинения... Ничего хорошего у него не получится.

Сначала эта лошадь под моим седлом не хотела идти, потом пыталась сбросить, наконец, укусить. Настойчивое, но мягкое, с лаской обращение с нею выправило дело.

Ездил я на лошадях и по горам. Поднимался и спускался, переплывал приток Кубани, горную реку Большой Зеленчук. Ни в одном из этих случаев я не натягивал поводья. Давал только направление, а лошадь сама выбирала свою дорожку и при подъеме, и при спуске.

Была у меня одно время молодая кабардинская кобылка, настолько резвая, что если я скачу по дороге и нас догоняет автомашина, то лошадка просто просит дать ей посоревноваться. И я разрешал. Достаточно было назвать ее кличку и слегка хлопнуть ладонью по шее, чтобы лошадь помчалась вихрем. Она или обгоняла автомашину, или не отставала от нее. Могла скакать и километр, и десять. Кстати, кабардинская порода отличается выносливостью.

Однажды я на этой кобылке ездил целый день. При ее резвости она в течение дня не один раз покрывалась пеной. Когда вечером поставил ее в денник, конюх пожалел животное и поспешил дать овса. В результате у кобылки случились колики и она так билась, что сломала ногу. Конечно, я ее вылечил, наложил гипсовую повязку, и кость срослась. Это урок всем, кто держит лошадей. Уставшему, «взмыленному» животному, да еще и проголодавшемуся нельзя сразу давать зерно. Сперва надо напоить - зимой теплой, летом водой комнатной температуры, а через 10-15 мин положить в кормушку хорошее мягкое сено, и уж не раньше чем через час, когда животное остынет, отдохнет, можно насыпать зерна.

Позже я работал на отгонных пастбищах. Там у меня были не только лошадь, но и верблюд. Как-то один из бригадиров взял у меня верблюда привезти сена на бричке. Через некоторое время, смотрю, возвращается пешком. В чем же дело, где помощник? Он рассказал, что когда нагрузил бричку сеном, залез на воз и ударил вилами верблюда, тот повернулся, бричка накренилась, сено с нее свалилось, а верблюд плюнул в ездового и умчался. Я объяснил бригадиру, что верблюд так обошелся с ним потому, что от меня-то он никогда побоев не видел, наоборот, только ласковое обращение, и верблюд выполнял мою волю.

А один раз вот что случилось. Конюх был у нас особенный. Управляя лошадьми, без кнута не обходился. Кричал на них, да еще матом. Несмотря на его грозность, те не всегда его слушались. Привыкли к ругани и не реагировали. Как-то конюх заболел, и лошадьми пришлось управлять мне - надо было отвезти рабочих с поля домой. Когда люди закончили свое дело, у меня уже была готова бричка с лошадьми. Все расселись, я спокойно назвал лошадей по кличкам, натянул поводья, кнут мне был не нужен, и сказал: «Ну, пошли». И лошади поняли, что от них требуется, с ходу набрали максимальную скорость. Проехали мы, как говорили потом рабочие, быстрее трактора, а расстояние было 9 км.

Это еще раз подтверждает, что с лошадьми, этими «тонкими натурами», нельзя грубо обращаться.

Г. Дубинин,
Ставропольский край,
с. Арзгир