Панама-мама

В 1879 году в столице Колумбии Боготе появились два французских морских офицера — Арман Реклю и Люсьен Наполеон Бонапарт Виз, правнук великого полководца. Они привезли с собой послание от престарелого героя строительства Суэцкого канала Фердинанда Лессепса. В нем содержалось заманчивое предложение: используя свой уникальный опыт, французы берутся построить и второй крупнейший канал в мире, который станет главной транспортной артерий между американским востоком и американским западом, между Европой и Тихим океаном. И при этом они не требуют от колумбийского правительства никаких уступок и льгот, никакого ограничения суверенитета или контроля за областью, по которой пройдет канал. Это будет чисто коммерческое частное дело.

Колумбийское правительство со всей серьезностью рассмотрело предложение двух французов и в конце концов согласилось с тем, чтобы французская частная компания принялась за это грандиозное предприятие.

Заручившись согласием колумбийского правительства, французы победоносно вернулись в Париж, где вместе с Фердинандом Лессепсом основали Международную компанию по постройке межокеанского канала. Компания получила от колумбийского правительства преимущественное право на строительство канала на территории Панамского перешейка, являвшегося тогда частью Колумбии, и созвала в Париже международное совещание.

Состав его участников был весьма пестрым. Наряду с инженерами — которых оказалось ничтожное меньшинство — там собрались маклеры, предприниматели, банкиры. С самого начала стало ясно, что их интересует не техническая сторона дела, а их личные интересы. Из множества делегатов лишь один-единственный инженер, панамского происхождения, бывал в Центральной Америке и знал местные условия. Но это не помешало, с позволения сказать, техническому комитету совещания принять важнейшее решение о строительстве канала на уровне моря, то есть без системы шлюзов, по образцу Суэцкого канала.

Торговали - веселились

1 февраля 1881 года Колон, порт на берегу Карибского моря, купался в лучах невиданной славы. Все напоминало обстановку, царившую на открытии Суэцкого канала двенадцать лет назад. Хотя здесь предстояло совершить лишь первую символическую выемку грунта.

Насколько скромным было открытие работ на Суэцком перешейке, настолько пышным отметили это в Колоне. Фейерверк и шампанское, фраки и вечерние туалеты. Развертывалось грандиозное действо, гала-концерт, роскошью которого был бы удовлетворен даже изощренный Париж. Принимала участие в этом великолепном представлении и легендарная Сара Бернар, одна из величайших актрис всех времен и народов. Все было срежиссировано великолепно и стоило кучу денег.

Но вот наконец пробил час, когда человечество, а точнее, престарелый Фердинанд Лессепс, герой Суэца, о котором ходили слухи, что у него уже не все в порядке с головой, приступил к реализации гигантской задачи — рассечь исполинский Американский континент на две части и соединить два крупнейших океана планеты.

На следующий же день после пышных торжеств французская компания принялась за строительство. Но не самого канала, а за строительство роскошных вилл для руководящих администраторов, инженеров и техников разного ранга. Денег было предостаточно. Директорам, их заместителям, главным, старшим и прочим инженерам выплачивались фантастические оклады как на Панамском перешейке, так и в Париже.

Но откуда же Лессепс взял столько денег?

Когда он создал акционерную компанию, то решил действовать так же, как в свое время действовала Всеобщая компания Суэцкого канала. Он рассчитывал на миллионы мелких французских вкладчиков, на ремесленников, торговцев, лавочников, парикмахеров, офицеров, врачей и чиновников. Он считал, что достаточно одного имени Лессепс, чтобы французы бросились к нему со своими сбережениями и просьбой продать им акции будущего канала.

Выяснилось, однако, что одного имени Лессепс недостаточно. Суэц был сравнительно близко, Панама — очень далеко. Большинство французов впервые слышали это географическое название.

Но сие не смутило Лессепса. Он знал, как преодолеть настороженность вкладчиков. Ему были нужны два рычага, определяющие общественное мнение в стране: банки и газеты.

И благодаря блестящей рекламной деятельности этих двух неоценимых помощников подписка на акции в течение короткого времени принесла вдвое больше ожидаемой суммы. Разумеется, банки и печать оказали эту услугу не из благотворительных побуждений. Они получили солидный куш.

Поскольку трасса проектируемого канала пересекала американскую железную дорогу, французская компания вынуждена была выкупить ее со всем оборудованием, зданиями, строительным материалом, складами. И заплатила сумму, втрое превышавшую реальную стоимость.
Таким образом, еще до начала земляных работ были уже истрачены десятки миллионов долларов.

Но денег хватало.

Когда же наконец приступили к прорытию канала, то вдруг возникли непредвиденные трудности.

Отрезок, на котором сегодня был вынут грунт, на следующий день засыпала обвалившаяся земля. Неудача следовала за неудачей. Французов преследовало невезение.

Наибольшие бедствия приносила Крокодилья река — Чагрес. В сезон тропических дождей, с мая по декабрь, уровень свирепой реки поднимался на четырнадцать метров.

При особенно сильных ливнях, случалось, уровень повышался за двое суток на девять метров.

В сезон дождей уничтожалось то, что в невероятно тяжелых условиях строителям удавалось сделать в сухую погоду.

Малярия, желтая лихорадка, тиф, дизентерия свирепствовали немилосердно. Кладбище Моунт-Хоп не успевало принимать умерших рабочих.

Погибло более двадцати пяти тысяч человек.

Виновны в этом «великий» Лессепс и его компаньоны, которые пустились в гигантское предприятие без элементарной подготовки, с легкомысленностью, присущей крупным авантюристам.

Но французы по-прежнему были готовы покупать все новые и новые акции каналостроительной компании под влиянием печати, которая умело скрывала истинное положение вещей и по-прежнему предсказывала делу Лессепса великое будущее. Вся эта рекламная шумиха, а точнее сказать, беззастенчивая ложь газетных воротил щедро оплачивалась.

Но всему приходит конец.

Когда со дня начала работы минуло пять лет, а стройка практически не сдвинулась с места, акционерами овладело беспокойство. Новые выпуски акций перестали покупать. И услужливая печать уже была бессильна что-либо изменить. Не помогло и громкое заявление Лессепса: «Я построю канал к 1889 году!», сделанное им после возвращения из Панамы в 1885 году.

Тем временем его сын Шарль, вице-президент компании, искал в парижских высших кругах человека, который мог бы помочь в возникшей тяжелой финансовой ситуации. И он нашел банкира Гуго Обендёрфера. Тому пришла в голову мысль устроить лотерею. Но эту идею нужно было внести в парламент в форме предложения правительства и получить одобрение депутатов. В 1885 году компания подала соответствующее прошение правительству. Но оно было отклонено. Тогда Лессепс лично нанес визит министру внутренних дел.

«За моей спиной вся печать и влиятельные круги, — сказал он, — Они могут быть вам полезны на будущих выборах, господин министр. Вам нужны деньги для избирательной кампании, и я знаю, что у вас их недостаточно. Наша компания охотно выделит для вас несколько сотен тысяч франков».

Но министр внутренних дел отверг эту сделку.

«Откаты» министрам, «сувениры» премьерам

Министр труда через доверенное лицо в банке «Креди Льёнэ» сообщил Лессепсу, что за круглую сумму в один миллион франков он готов внести в парламент необходимый компании законопроект о выпуске лотерейных билетов.

Лессепс договорился с министром следующим образом: в день внесения законопроекта ему вручат 375 тысяч франков, в день голосования — 125 тысяч, а после выпуска всего тиража лотерейных билетов — оставшиеся полмиллиона.

Несмотря на то что законопроект в парламенте горячо поддерживал даже премьер-министр, он не прошел.

Затем в течение короткого времени сменилось несколько премьер-министров. И почти каждому из них компания преподносила какой-нибудь «сувенир», стоимость которого всегда превышала сто тысяч франков.

Но необходимо было еще обработать депутатов.

Это взял на себя барон Рейнах, получивший от компании на «пропагандистские» цели три миллиона франков. Размеры сумм, вручавшихся парламентариям, зависели от степени влиятельности каждого. Например, депутат Мишель взял десять тысяч франков за то, что вторично внес законопроект в парламент. Бывший министр сельского хозяйства Барбье, предводитель группы депутатов, которая в 1886 году способствовала провалу закона о лотерее, получил полмиллиона. Чеки выписывались бароном Рейнахом прямо на имена депутатов, в лучшем случае на их агентов. В общем списке получателей взяток было сто четыре фамилии.

После длительной борьбы законопроект в 1888 году был наконец принят.

Но было уже поздно. Вместо предполагавшихся семисот двадцати миллионов франков лотерея принесла компании лишь двести пятьдесят четыре миллиона.

Всего же компания вытянула из карманов семиста тысяч мелких вкладчиков около полутора миллиардов франков, которые разошлись, растаяли словно дым. А на стройке к этому времени была прорыта едва ли четвертая часть трассы канала.

Если перевести франки в доллары, то компания Лессепса протранжирила сумму в 262 миллиона долларов. И это при том, что строительство шести других крупнейших каналов той эпохи обошлось в общей сложности в 249 миллионов долларов: Суэцкий канал — 90 миллионов, Манчестерский — 75 миллионов, Кильский — 40 миллионов, Кронштадтский — 10 миллионов, Амстердамский — 10 миллионов, канал, соединивший озера Эри и Онтарио, — 24 миллиона долларов.

Лессепсу уже не помогло и то, что он пригласил к себе на службу талантливого и тогда уже весьма известного инженера А. Эйфеля, создателя знаменитой башни в Париже.

В 1889 году работы на Панамском перешейке были приостановлены. Непрерывное движение человеческого муравейника сменилось кладбищенским покоем. На земле валялись тысячи лопат и кирок, бараки зияли пустотой, ржавели брошенные землечерпалки и паровозы. В недоконченном разрезе, которым намеревались рассечь материк, угасли тысячи жизней. Трасса являла собой картину проигранной битвы.

«Тысячи брошенных вагонов всех типов стоят на подъездных путях и строительных площадках, — писал в 1892 году очевидец, немецкий географ Полаковский. — Они гниют и ржавеют либо завалились, как и прочие механизмы, в песок и топь. Все здесь уже не дороже металлолома, продающегося по 12-15 франков за тонну. Рельсы утонули в песке и грязи...»

А в Париже?

В Париже шли дебаты в парламенте, где депутаты обменивались взаимными обвинениями в коррупции. Депутат Жюль Рош со сжатыми кулаками, с глазами, налитыми кровью, спускаясь с трибуны, орал: «Вы все мерзавцы!».

На улицах толпы мелких вкладчиков кричали опозоренным законодателям: «Долой жуликов!».

Барон Рейнах, у которого был список министров и депутатов, получивших взятки компании Лессепса, умер при загадочных обстоятельствах. Самоубийством покончили депутат Ришар, в свое время докладывавший Национальному собранию законопроект о выпуске лотерейных билетов, и несколько других депутатов, у которых либо отказали нервы, либо заговорили остатки совести.

Министр юстиции Рикар, приветствуя в 1881 году в Лионе Лессепса, заявил: «Вы, как и Виктор Гюго, добились бессмертия уже при своей жизни». А в 1893 году тот же Рикар отдал распоряжение о возбуждении уголовного дела против Фердинанда Лессепса, Шарля Лессепса, инженера Эйфеля и других лиц.

Они были приговорены к пяти годам тюрьмы, но ни один из них не отсидел этого срока. А слово «панама» с той поры стало синонимом беспардонного крупного мошенничества.

Спустя десять лет США устроили на Панамском перешейке революцию, создав там марионеточную республику Панама. Еще десять лет спустя уже сами американцы построили Панамский канал, соединивший Тихий и Атлантический океаны.

***