Немузыкальные приключения «Алисы»

Необходимое предисловие Претич: конец 80-х и начало 90-х годов были интересным временем для отечественной рок-музыки, можно сказать она господствовала! Никто ничего уже не запрещал - это стало даже небезопасно для чиновников... Однако многие журналисты умудрялись и здесь выискивать какашки и лить помои ведрами на СССР - на свою Родину...

Речь пойдет о деле Константина Кинчева — популярного и талантливого рок-певца и поэта, обвиненного недавно прессой ни больше, ни меньше как в «фашистской акции».

Надеюсь, что эти заметки будут интересны и тем, кто слышал об этой запутанной истории, и тем, кому имя Кинчева не знакомо.

Прошлогодний март случился в Ленинграде по-девчоночьи капризным. В тот день дорога была предательски влажна. Поэтому старенький «жигуленок» пробирался по питерским проспектам и улочкам словно на ощупь, послушно тормозя перед каждым светофором. У одного из этих трехглазых повелителей уличного движения «Жигули» прижала к бордюру тротуара милицейская машина. Грузный оперативник в распахнутой «аляске» рухнул на ветровое стекло «Жигулей», другой резко распахнул дверцу: «Без глупостей!»

Демонически красивого брюнета с посеребренными висками пересадили в милицейский автомобиль. У него был паспорт на имя Константина Панфилова, известного под псевдонимом — Костя Кинчев. Именно так лидера ленинградской рок-группы «Алиса» представляют на обложках пластинок и в титрах кинолент. В тот не по-весеннему хмурый день он заполнял протокол: «Панфилов Константин Евгеньевич, 1958 г. р., уроженец г. Москвы»...

Я знаю, что Костю не так просто напугать: очень уж лихо складывалась судьба будущей рок-звезды, всякое бывало. Но в тот день, уверен, ему стало не по себе, особенно после вопроса:

— Кто в Пскове милиционера убил, не ты ли?

С ленинградской милицией у «Алисы» вообще отношения, мягко говоря, не сложились. Кинчев знал пороки правоохранительной системы города, сложившиеся еще во времена ждановского правления и приобретшие новые «оттенки» при Романове (бывшем первом секретаре обкома), которому позволялось бить бесценную музейную посуду на спецсвадьбе своей дочери, в то время как других легко могли упечь в закрытую психбольницу за «распространение слухов» об этом вельможном дебоше. Так что у артиста, известного своими радикальными выступлениями против ждановско-романовского режима, были, думаю, основания беспокоиться. Тем более, повторяю, что к марту прошлого года Кинчев уже приобрел весьма безрадостный опыт общения с местными стражами порядка.

Цитирую письмо гримера «Алисы» Ады Булгаковой прокурору Петроградского района:

«17 ноября 1987 года в 19.30 я встретилась со своей подругой Аней Голубевой у служебного входа в спортивноконцертный зал «Юбилейный» для того, чтобы вместе с ней пойти на концерт группы «Алиса», солист которой Кинчев — муж Голубевой. Работники милиции, стоявшие у входа, на просьбу пропустить нас по служебному списку приглашенных и участников концерта, ответили отказом. Старший лейтенант сказал, что никаких списков нет. Стоявший рядом милиционер резко отпихнул меня. Народу было много. Обстановка сложилась очень напряженная, началась толкотня... Я увидела, как беременную на седьмом месяце Голубеву грубо оттолкнули. Я сказала милиционеру, что она «в положении», на что тот ответил: «У нее на лбу это не написано». (Как будто это «не написано» на животе...) После этого я увидела Кинчева, который вышел нас встретить. Втроем мы вновь подошли к служебному входу. И нас не пропустили! Мы пытались объяснить, что Костя солист группы, без него концерт никак не состоится! В Ленинграде ноябрь — время холодное, а Кинчев был в безрукавке, одетой на голое тело: переодевался для выхода на сцену и был в полугриме. Короче, мы решили уехать. Нас догнал директор программы. Просил вернуться. Однако, когда мы шли обратно по аллее, сотрудники милиции и люди в штатском с повязками на рукавах преградили нам путь. Сзади поперек дороги стояла милицейская машина. Организаторы концерта попытались объяснить оперативникам, что нас необходимо пропустить, но их, не слушая, равнодушно-механически отталкивали... Вдруг я услышала испуганный крик Голубевой и увидела, как Кинчев падает на землю (его повалил сотрудник милиции, перехватив сзади рукой за горло). Я взяла Аню за руку и не отпускала от себя. Ее трясло, как в ознобе... Стоявшая сзади толпа, которую сдерживала цепь милиционеров, стала возмущаться. Я услышала, как какой-то мужчина крикнул: «Костю бьют». После этого нас совершенно неожиданно пропустили в зал».

Это письмо было написано вскоре после того, как инцидент у служебного входа, вернее, последовавший за ним концерт группы, получил своеобразную трактовку на страницах местной молодежной газеты «Смена». В репортаже «Алиса с косой челкой» нашлось место всему. Всему, кроме правды. Все есть в этой публикации двадцатичетырехлетнего журналиста Виктора Кокосова: и комсомольский задор, и яростная непримиримость, и горестные сетования полковника милиции, ратующего «за порядок», и риторичный укор молодым соотечественникам, потерявшим рассудок от «сатанинских» звуков рока, и озабоченные причитания по поводу преступной безнравственности распоясавшихся музыкантов. Газета объявила Кинчева ни много, ни мало «фашистом». Автор репортажа знакомит читателя со сценками, которые соотносятся с истиной как диснеевский мультфильм с документальной хроникой. Здесь и бдительный «молодой рабочий Иванов», предпочитающий року классику, и обеспокоенная будущим детей учительница («они же — губка»), и инженер, который «не первый год в ОКОДЕ» (комсомольской дружине — Е.Д.), заявивший корреспонденту, что Кинчев кричал «Хайль Гитлер!», и остервенелая фанатичка, чуть не изувечившая в рок-экстазе простодушного милиционера, и вежливые оперотрядовцы, деликатничающие с грубияном: «Вы не правы...» И, естественно, «оргвывод»: «Группа «Алиса» — антисоветская, и ей не место на советской сцене». Короче, такой знакомый по прошлым годам донос на газетной полосе.

Готовя публикацию о популярном артисте, газетчик даже не затруднил себя беседой с ним. Да и зачем? Куда как проще, ничтоже сумняшеся, в первом же абзаце обвинить артиста в том, что он выкрикивал со сцены: «Хайль Гитлер!».

Многие молодежные газеты перепечатали репортаж Кокосова с ядовитыми «отсебяшками» типа: вы, мол, всё просите «Алису», а вот вам, так сказать, политический портрет ваших любимцев.

Почему же корреспондент комсомольской газеты услышал то, что не произносилось? Почему находившихся среди публики наркоманов репортер поместил в одну компанию с музыкантами? Все эти вопросы и хотели выяснить артисты, подавая в суд на газету за клевету.

В начале 1988 года в зале Куйбышевского райнарсуда музыканты в качестве истцов должны были встретиться с представителями «Смены», дабы уладить конфликт мирным путем. Сторона-ответчик встречу проигнорировала. Но зато к этой встрече проявили интерес другие. В зале я обратил внимание на мрачного бородача. Позже узнал, что сей немногословный субъект — функционер небезызвестного общества «Память». Организация, предлагающая вести непримиримую борьбу с молодежной музыкой, воспользовавшись обстановкой, «вышла» на одного из бесспорных вожаков рок-движения Кинчева с недвусмысленным предложением: «Народ ты можешь вести, а мы подскажем куда». Каково?!

Итак, «Память» тут как тут. А где же те, кто должен работать с молодежью?

Во время моей первой встречи с Кокосовым он всячески торопился сплавить меня в редакторский кабинет, а там, в кабинете, редактор говорил мне, что вскидываемые на рок-концертах руки очень смахивают на «сам понимаешь, какой жест» (ох, как хочется обнаружить молодежный нацистский заговор на невских берегах!). Все это для меня — знак, симптом застарелого недуга. Угодливые «репортеры» и раньше живо ловили на лету желания величественных редакторов, согласованные с вельможным «мнением». К чему это привело? «В этом мире того, что хотелось бы нам, нет!»

Как бы то ни было, в октябре прошлого года состоялось последнее судебное разбирательство по делу: «Алиса» против «Смены». Газета была признана неправой. Она опубликовала официальное извинение перед оклеветанными музыкантами.

Однако до этого потаскали-таки Кинчева по другим судам!

...Рано утром 7 марта 1988 года домой к директору группы А. Тимошенко приехали, якобы по вызову соседей, работники милиции, связали находившегося там Кинчева (в конце апреля, когда певец рассказывал мне об этом, на его запястьях все еще явственно были видны сиреневые полосы), доставили в 41-е отделение милиции. На следующий день отпустили. На прощанье он обещал написать в прокуратуру. Зря! Утром 10 марта он ушел из дома. И не вернулся. Его ждали в подъезде. Отвезли в суд. Судья Т. Яковлева, прочитав рапорт, заявила: «Это сутки» (то есть шанс получить сакраментальные «15 суток»). Кинчев протестует. Узнав, что соседи утверждают: в ночь с 6 на 7 марта в квартире Тимошенко «дебош не наблюдался», судья соглашается отложить судебное разбирательство на 23 марта (не путать с делом «Алиса» — «Смена» в Петроградском райсуде). Вечером следующего дня «Алиса» уехала на гастроли в Псков...

Тем, что случилось с Костей по дороге с Варшавского вокзала домой, я начал этот рассказ. Его привезли во Фрунзенское РУВД. Про «убитого в Пскове милиционера» никто не вспоминал.

— Ну что, Кинчев, когда у тебя суд с Кокосовым?
— Восемнадцатого.
— Грехов за тобой много...
— Перед богом есть. Перед вами — нет.

Ох, не буди лихо, пока тихо...

Потом доставили артиста в зал суда (для того, полагаю, чтобы не состоялся, теперь уже «по вине истца», другой суд — над «Сменой»). Судья-инкогнито на вопрос задержанного: «Как вас зовут?», ответил лаконичным приговором: «Семь суток». Сфотографировали: фас, профиль. Сняли отпечатки пальцев. Все по правилам. Но стричь не стригли. В порядке исключения. И я знаю, почему. Подстригли бы Кинчева наголо — на сцену весь состав «Алисы» вышел бы «под ноль». А к следующему концерту и весь зал «облысел» бы...

Наша история свидетельствует газетная публикация может убить человека, исковеркать его жизнь. Но это происходит и в наше время. Репортеры и редакторы, будьте бдительны!

Костя избрал себе сценическим псевдонимом фамилию болгарского коммуниста Кинчева, своего деда, умершего 25 декабря (это, кстати, по капризу судьбы, день рождения Кости) 1937 года на руднике «Ударник» в Ногайской бухте. Он стал бескомпромиссным «Доктором Кинчевым», сражающимся словом и звуком с «лесничими разоренного леса». «Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души».
Кинчев подчеркивает, что, не взирая на угрозы в свой адрес, он считал необходимым довести дело со «Сменой» до конца.

Пусть «сутки». Пусть продолжающийся бойкот «инстанций», запрещающих концерты. Пусть недобрые слухи. Пусть Дамоклав меч расправы. Пусть. Главное в том, что Кинчев и его «Алиса» одержали моральную победу.

Евгений Додолев
«Совершенно секретно» №1 Июнь 1989 г.

***

От редакции Претич: так как я сам с начала 80-х годов являлся активным неформалом (рокером и металлистом), то мир меломанов, рок-музыкантов, концертов и прочего подобного знаю не понаслышке. Мимо этой публикации не мог пройти мимо. У меня мгновенно возникло несколько четко сформировавшихся мыслей:

1 – откуда Костя Кинчев мог знать «пороки ждановско-романовского режима», если только он сам не был активным его участником? А, понятно – на уровне сплетен и слухов… Вероятно и сам журналист, Автор только и живет на сплетнях… Ведь байка о «битье музейной посуды на свадьбе дочери» - это откровенный фейк, клевета, запущенная еще во времена Черненко, для дискредитации Георгия Романова, чтобы расчистить путь Михаилу Горбачеву. И это была не единственная клевета, умышленно запущенная в его адрес… Сам же Г. Романов был весьма примечательной личностью, сделавший для города неимоверные вещи! Между прочим, «Ленинградский рок-клуб»… первый и единственный в Союзе на то время… 1981 год. Не хочет Евгений Додолев извинится за клевету? Ах да, извинятся журналисту… да это же моветон в их профессии!

2 – письмо Ады Булгаковой прокурору… ну тут понятно, слишком много фантазии и ни одного подтверждения этим «ужасам». То, что менты не пускали левых зрителей по якобы неким «спискам» - это норма и это Правило! Странный вы народ, то орете, что «некие избранные пользуются благами вне очереди и по-блату», то сами же кричите, что менты это же пресекают!

Вход в зал строго ПО БИЛЕТАМ, купленным в кассе, или по контрамаркам. Все остальное – ЛЕВАК. И менты это должны пресекать, так как многие деятели на этом неплохо зарабатывали! Знаю, сам не раз так проходил на концерты: кто-нибудь из администраторов группы пускает своих человечиков, которые находят безбилетных, но готовых оплатить вход налом, потом кто-то открывает двери служебного входа, пропускают партию, те живыми деньгами расплачиваются, потом эти деньги делятся между всеми, в том числе и с музыкантами. Практиковал ли это Константин Кинчев – не знаю. Но то, что это практиковали – 100% правда!

Автор предлагал милиции не бороться с этим? Ну так пусть говорит прямо!

И да, милиция охраняет порядок и соблюдает законность и она вовсе не обязана знать Кинчева в лицо, и терпеть эпатажные выходки (а Костя этим славился) звездочки местного масштаба не обязана, чай не Джо Дассен и не Джон Леннон.

3 – история с «обвинением Кинчева в нацистских выкриках» мне известна, но как мизерный и ничего не значащий эпизод (лишь позже, задним числом, ему придали несуществующее значение, типа - "я тоже жертва сталинизма"). Я как-то был в курсе происходящего, тем более в конце 80-х, тем более в связи с прессой (сам начал публиковаться в те времена). Ничего утверждать не могу. Но в среде музыкантов и среди публики всякие бывают… У меня были знакомые, которые таскали свастику и кричали «Хайль Гитлер»… и майки с портретами Гитлера таскали… Один приятель гонялся за дисками Bauhaus, потому что кто-то ему сказал, что это нацистская группа...

А вот по последующим событиям… Автор статьи наверное тоже должен принести свои извинения, так как заигрывание «Алисы» и Кости Кинчева со свастикой, его постоянные «кидания зиги» просто невозможно не заметить…

4 - Ну и "сиреневые полосы" от наручников... спустя более месяца (с 7 марта и по конец апреля!)... тут как говорится - нет слов... Автор просто глупость ляпнул, и сам, вероятно, ни разу в наручниках не бывал... лично я в наручниках побывал не считанное количество раз, и утверждать такую хрень собачую, даже пьяный в дым не стал бы!

Просто Автор попутал (надеюсь не умышленно попутал) ментовские наручники со сценическими шипастыми напульсниками, стальными браслетами с черепушками, цепочками и прочей атрибутикой неформалов... вот она запросто могла оставлять следы.

Итого: прошло 36 лет. Большое видится на расстоянии. И все познается в сравнении… Сейчас можно сказать в полной уверенности – советская милиция поступала правильно! Вела себя достойно и честно. Советские руководители – облганные и поливаемые помоями были профессионалами и достигали реальных успехов, оставаясь при этом людьми, совсем не богатеями. Советская пресса имела массу изъянов – спорить с этим нет смысла. В ней были талантливые и бездарные типы, честные и продажные, умные и глупые… Деятели культуры… особенно неформалы, по-итогам оказались безответственными лжецами, которые за жвачку от Джоаны Стингрей продали Родину… и это тоже факт… все эти Гребенщиковы и Кинчевы, Цои и Башлачевы… Немногие, как Егор Летов сумели признать простую истину – «Мы были гнидами тогда»… Они все орали «Мы ждем перемен» и мы как бараны вторили им в этих криках-требованиях, дождались! Вот они перемены! Рок-звезды набили свои карманы звонкой монетой и отвалили… глубоко наплевав на ограбленных, униженных, втоптанных в грязь своих зрителей… но это будет чуть позже.

Время тогда было непростым, но интересным, достойным… мы верили в лучшее... но «подлость» уже показывала свои пятачки…

Михаил Дмитриенко, 27.01.2025

***