Прислано MiXX 14-10-2016 10:10
#1
Правда о гибели генерала М.П.Кирпоноса
Михаил Петрович Кирпонос родился 9 (по новому стилю 21) января 1892 года в местечке Вертиевка (ныне Вертеевка), Нежинского уезда, Черниговской губернии.
В 1915 году М.П.Кирпонос был призван рядовым солдатом в 126-й запасной пехотный полк. Окончив в 1916 году инструкторские курсы по обращению с иностранными винтовками, а в 1917 году - военно-фельдшерскую школу, он был направлен на румынский фронт в качестве ротного фельдшера 285-го Ольгопольского пехотного полка. Здесь его избрали сначала председателем околоточного солдатского комитета, затем председателем полкового комитета, товарищем председателя Ревкома 5-й пехотной дивизии, а в ноябре 1917 года - председателем Рады 26-го корпуса.
Демобилизовавшись в феврале 1918 года, М.П.Кирпонос возвратился в родное село и в мае того же года вступил в члены РСДРП (б). В родных краях он начал формирование повстанческих отрядов, которые вели борьбу с немецкими оккупантами и гайдамаками. В сентябре 1918 года М.П.Кирпонос с одним из отрядов влился в состав 1-й Украинской повстанческой дивизии. После этого он назначается комендантом города Стародуб и формирует 22-й Советский Украинский полк, который затем стал 2-м Богунским полком 44-й стрелковой дивизии. В июне 1919 года М.П.Кирпонос был назначен помощником начальника дивизионной школы Красных командиров. За организацию и активное участие в партизанской борьбе и в боях на Украинском фронте он был награждён Реввоенсоветом СССР грамотой и именным маузером за № 355205.
В 1927 году, окончив Академию имени М.В.Фрунзе, он до 1934 года был начальником штаба 41-й Перекопской стрелковой дивизии, а с 1934 по 1939 год - начальником Казанского пехотного училища имени Верховного Совета Татарской АССР. М.П.Кирпонос принимал участие в финской кампании в должности командира 70-й стрелковой дивизии. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года эта дивизия была награждена орденом Ленина, а М.П.Кирпоносу присвоено звание Героя Советского Союза. С июня 1940 года до февраля 1941 года он командовал войсками Ленинградского военного округа, а с февраля 1941 года - войсками Киевского Особого военного округа. С началом Великой Отечественной войны М.П.Кирпонос стал командующим войсками Юго-Западного фронта.
* * *
В середине сентября 1941 года сильным группировкам немецко-фашистских войск удалось окружить восточнее Киева крупные силы войск нашего Юго-Западного фронта. Уже достаточно выяснено, какую роковую роль сыграло в этой трагедии упорное пренебрежение Ставки Верховного Главнокомандования, которую возглавлял И.В.Сталин, реальной обстановкой. Эти события в основном освещены в военно-исторической литературе. Однако некоторые факты долгое время оставались нераскрытыми и по их поводу получили распространение различные версии. К числу таких не совсем ясных фактов относится и гибель командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М.П.Кирпоноса.
В редакцию "Военно-исторического журнала" поступали письма с просьбой разъяснить противоречия, имеющиеся в сведениях о его гибели, которые встречаются в литературе. В большинстве случаев эти сведения основываются на ходивших во время войны слухах. Чтобы выяснить обстоятельства трагического конца командующего Юго-Западным фронтом, редакция обратилась к непосредственным участникам событий. Их свидетельства, дополненные архивными данными, приводятся в настоящей статье.
* * *
Летом 1941 года немецко-фашистское командование предпринимало неоднократные попытки штурмом взять Киев. В июле - августе на подступах к столице Украины развернулись напряжённые бои, но овладеть ею противнику не удалось. Тогда гитлеровское командование решило сходящимися ударами: с севера частью сил группы армий "Центр" (2-я армия и 2-я танковая группа) и с юга 1-й танковой группой окружить основные силы нашего Юго-Западного фронта восточнее Киева. 11 сентября, когда северная ударная группировка противника вышла в район Конотопа, а южная развивала удар ей навстречу с кременчугского плацдарма, Военный совет юго-западного направления (С.М.Будённый, Н.С.Хрущёв, А.П.Покровский), которому был подчинён Юго-Западный фронт, доложил в Ставку, что единственно реальным входом из создавшегося положения во избежание катастрофы является отвод войск из киевского выступа на рубеж реки Псёл. Однако Ставка, не представлявшая себе истинных размеров опасности, потребовала удерживать Киев любой ценой. 14 сентября противник замкнул кольцо окружения. Военный совет юго-западного направления, исходя из реальной обстановки, по инициативе Н.С.Хрущёва взял на себя ответственность за осуществление предложенного им решения и 16 сентября устно через начальника оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта генерал-майора И.Х.Баграмяна дал командующему генерал-полковнику М.П.Кирпоносу приказ о выводе войск Юго-Западного фронта из окружения 1.
Поскольку такое решение противоречило приказу Сталина, М.П.Кирпонос запросил Ставку, как быть с выполнением решения Главкома юго-западного направления. И только в 23.40 17 сентября Б.М.Шапошников по поручению Сталина ответил, что Верховное Главнокомандование разрешает оставить Киев, но о выводе войск фронта на тыловой рубеж по реке Псёл никаких указаний не дал.
Глубокой ночью 18 сентября генерал-полковник М.П.Кирпонос в селе Верхояровка (12 км северо-западнее Пирятина), где разместился штаб фронта, отдал приказ всем армиям фронта (кроме 37-й армии, с которой уже не было связи) с боями выходить из окружения.
Таким образом, войска фронта потеряли драгоценное время, которое могло быть использовано для организованного отхода и прорыва пока ещё слабого фронта окружения.
* * *
О том, как пробивалась из окружения колонна Военного совета и штаба Юго-Западного фронта, рассказывает генерал-полковник И.С.Глебов, являвшийся тогда заместителем начальника оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта.
"Военный совет и штаб фронта должны были выходить под прикрытием 289-й стрелковой дивизии в направлении Пирятин, Чернухи, Лохвица, но выйти к Чернухам они не смогли, так как дороги уже были перехвачены пехотой и танками противника. Пришлось отходить южнее - на Куреньки, Писки, Городище. Но и там переправы оказались занятыми противником.
19 сентября в Городище Военный совет фронта принял решение: с наступлением темноты выходить в направлении Вороньки, Лохвица, куда с северо-востока должны были нанести контрудар войска Брянского фронта. Связь с армиями и Генеральным штабом была потеряна.
По решению генерала Кирпоноса было создано несколько групп под командованием генерал-майора И.Х.Баграмяна, полковника Рогачёва (или Рогатина) и других, которые должны были прорвать вражеское окружение в сторону Сенчи 2.
С наступлением темноты началось движение колонны, которая имела в своём составе примерно до 800 человек, 5 - 7 бронемашин, 3 - 4 орудия ПТО, 4 - 5 станковых пулемётов.
К утру 20 сентября колонна стала подходить к хутору Дрюковщина юго-западнее Лохвицы. В это время дважды над колонной пролетал немецкий самолёт. Генерал-полковник М.П.Кирпонос решил днём не двигаться, а дождаться темноты в овраге с рощицей, что юго-восточнее и восточнее Дрюковщины. На южных и восточных склонах оврага была организована оборона силами, которые находились в моём распоряжении. Наша разведка установила, что в Дрюковщине расположилась небольшая группа немецких пехотинцев. Потом с юга туда прибыло ещё несколько автомашин с пехотой и группа мотоциклистов.
Около 10 часов утра показались идущие с востока и северо-востока к оврагу немецкие танки. Сначала их было десять, потом подошли ещё шесть. Простояв минут 40 на удалении двух - трёх километров от нас, они развернулись на широком фронте и двинулись на средней скорости к оврагу, ведя огонь по его скатам и опушке рощи, по противотанковым пушкам и бронемашинам. В течение 20 - 30 минут наши орудия ПТО и бронемашины были разбиты. Все мы, в том числе Кирпонос, Рыков и Бурмистенко, скрылись в роще. Во время обстрела разрывом снаряда был тяжело ранен М.И.Потапов.
Уничтожив наши бронемашины, орудия ПТО и часть людей, немецкие танки отошли от оврага на 800 - 1000 м. Около них группировались немецкие автоматчики.
Член Военного совета дивизионный комиссар Е.П. Рыков, считая, что у немцев нет горючего и боеприпасов, предложил немедленно атаковать их, прорваться и уходить на восток. Генерал-полковник М.П. Кирпонос и М.А. Бурмистенко не возражали.
Е.П. Рыков приказал мне поднять людей и атаковать танки.
Примерно около 13 часов все, кто мог, выдвинулись на юго-восточную и восточную кромку оврага и, ведя огонь, стали продвигаться на восток. Нам удалось пройти лишь метров 300 - 400. Видя, что мы несём большие потери, Е.П.Рыков приказал отойти назад в овраг. Отдав приказание на отход, я поднялся и хотел тоже отходить вслед за Рыковым, но был ранен в ногу.
Во время этого боя генерал-полковник М.П.Кирпонос и член Военного совета М.А.Бурмистенко находились на юго-восточной опушке и наблюдали за результатами боя.
Мы все отошли в овраг. Меня на опушке рощи встретил фельдшер и стал перевязывать. В это время мимо прошли генерал-полковник М.П.Кирпонос, члены Военного совета Рыков, Бурмистенко и группа офицеров, в том числе порученец Кирпоноса майор Гненный и порученец дивизионного комиссара Рыкова старший политрук Жадовский. Спросив меня, как я себя чувствую, М.П.Кирпонос сказал, что они будут на другой стороне оврага. Вскоре к оврагу опять подошли танки противника, а за ними пехота с миномётами и орудиями. Началось новое прочёсывание оврага и рощи огнём всех видов.
После этого я уже не встречал ни членов Военного совета, ни командующего фронтом.
Через два дня танки противника ушли от урочища и осталось лишь пехотное оцепление. Воспользовавшись этим, мы с группой командиров до 30 человек вырвались из оврага, стали выходить ночами на восток, минуя населённые пункты и большие дороги. Вышли мы к своим войскам у Млинцы".
Командованием юго-западного направления были приняты меры к тому, чтобы установить связь с генералом М.П.Кирпоносом и выручить его из опасности вместе со штабом фронта. Об этих мерах рассказывает генерал-майор запаса В.А.Сергеев, состоявший в то время для особых поручений при маршале С.К.Тимошенко, который 13 сентября вступил в командование войсками юго-западного направления.
"Сдав главное командование западным направлением, - пишет генерал В.А.Сергеев, - 11 сентября проездом через Москву маршал С.К.Тимошенко зашёл в Ставку Верховного Главнокомандующего. Нам, "порученцам", он приказал взять в Генштабе данные об обстановке на юго-западном направлении на последний час. Когда мы знакомились с обстановкой, мне сообщили, что "положение Юго-Западного фронта тяжёлое, но не безнадёжное", и что "при умелом и твёрдом руководстве его можно выправить".
13 сентября мы прибыли в штаб юго-западного направления, который в то время размещался километрах в 20 от Полтавы, в Доме отдыха Обкома КП(б)У. Там С.К.Тимошенко встретился с членом Военного совета направления Н.С.Хрущёвым. Не теряя ни минуты времени, они начали разбираться в обстановке, которая оказалась значительно серьёзней, чем её охарактеризовали нам в Генштабе.
Связь Главкома юго-западного направления с войсками Юго-Западного фронта часто нарушалась, поэтому было трудно получить точное представление о том, что происходит на фронте, а следовательно, и принять радикальные меры для восстановления положения.
Рано утром 14 сентября маршал С.К.Тимошенко поручил мне связаться с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником М.П.Кирпоносом и выяснить обстановку на месте. В это время штаб Юго-Западного фронта находился в Прилуках, куда я немедленно и выехал. Но до Прилук доехать не удалось.
При въезде в Лохвицу нас обстреляли немцы, и мне пришлось повернуть назад. Не зная обстановки, ехать в Прилуки я не рискнул. На обратном пути по сведениям, полученным от разных лиц, у меня составилось некоторое представление о положении дел на фронте. Получалось так, что войска и штаб фронта уже окружены. По возвращении в штаб направления я доложил об этом Главкому.
15 сентября в Полтаву, в штаб направления, прибыл начальник оперативного отдела Юго-Западного фронта генерал-майор И.Х.Баграмян. Он доложил, что противник соединениями 1-й и 2-й танковых групп, выйдя в район Лохвицы и Лубны, перехватил последние коммуникации фронта. В окружении оказались части 21, 5, 37 и 26-й армий, понёсшие к этому времени большие потери. Получив соответствующие указания, генерал И.Х.Баграмян 16 сентября вылетел в штаб фронта.
17 сентября ночью Военный совет и штаб юго-западного направления выехали в Харьков. Главком С.К.Тимошенко оставил меня вместе с генералом для особых поручений П.В.Котелковым в Ахтырке с задачей: собирать сведения об обстановке и принимать на месте решения, смотря по обстоятельствам. Генерал Котелков остался в Ахтырке, а я 18 сентября выехал к фронту.
В Гадяче я увидел группы вышедших из окружения солдат и офицеров. По их рассказам получалось, что наши войска где-то под Пирятином. Я взял на аэродроме самолёт и вылетел по маршруту Гадяч, Лохвица, Пирятин, Лубны, Гадяч. Пролетая над районом Пирятина, мы увидели, как с севера и юга навстречу друг другу двигались большие танковые колонны немцев. Выяснить обстановку не удалось, но я определил, что в сторону Гадяча есть свободная горловина.
Вернувшись в Гадяч, я во дворе райкома партии организовал сборный пункт для выходящих из окружения людей. От вышедших из района Пирятина я узнал, что штаб фронта во главе с М.П.Кирпоносом пробивается в направлении села Сенча.
Так как из Гадяча связи со штабом направления не было, я выехал в Зиньков, и оттуда доложил маршалу Тимошенко о положении в Гадяче и о предполагаемом местонахождении М.П.Кирпоноса. Тут же я получил указание: не прекращать поиски Кирпоноса. Ночью 19-го приехал генерал-майор Н.В.Фекленко, посланный в Гадяч маршалом С.К.Тимошенко. Я ввёл его в курс дела, а сам поехал на аэродром.
Рано утром 20 сентября, взяв на этот раз связной самолёт, я вылетел в район Сенчи. Там мы увидели, как немецкие колонны танков и мотопехоты подходили к селу и к лесу западнее Сенчи. В лесу мы заметили большую группу наших войск и несколько машин.
Я попытался сообщить нашим войскам направление выхода. Быстро начертил на своей карте направление в район Гадяча и написал жирно синим карандашом: "Идите по указанному направлению, путь свободен". Затем я свернул карту, для груза привязал к ней свой пистолет, распустил длинный хвост белого бинта и сбросил в лес западнее села Сенчи.
Вернувшись в Гадяч, я увидел, что Н.В.Фекленко расспрашивал какого-то капитана, который, как выяснилось, вышел из сенчанского леса. Он сообщил, что видел в районе западнее Сенчи всё командование Юго-Западного фронта во главе с генерал-полковником М.П.Кирпоносом.
Немедленно было послано донесение С.К.Тимошенко о одновременно направлены три офицера для связи с М.П.Кирпоносом. До сих пор не знаю, встретились они с Кирпоносом или нет.
Мы с товарищем Фекленко вызвали к себе наши два танка и броневичок и выехали в село Рашевку. Часа в 2 - 3 дня в сельсовете, где мы остановились, зазвонил телефон (кстати, телефонная связь в районах работала). Когда я назвал себя, кто-то перепуганным, дрожащим голосом сообщил: "…К и Б (по-видимому, Кирпонос и Бурмистенко - В.С.) - в лесу около Сенчи… идёт сильный бой… направление сообщили…" На этом наш разговор оборвался. Кто и откуда звонил, мы так и не узнали.
Выяснив подобным способом местонахождение М.П.Кирпоноса, мы послали ему на выручку оба своих танка и броневичок. Весь день 20 сентября в районе Сенчи гремела артиллерийская и миномётная канонада. Мы с генералом Фекленко ожидали возвращения посланных нами танков до вечера 20 сентября, но они так и не вернулись.
В это время немецкая мотопехота подошла к Рашевке. Оставаться дальше в селе было опасно. Мы оставили в условной явке своего адъютанта старшего лейтенанта Пеенчиковского с заданием: в случае появления М.П.Кирпоноса провести его вброд через речку Псёл на восточный берег, где мы с Н.В.Фекленко будем их ждать.
Когда совсем стемнело, старший лейтенант Пеенчиковский выбрался из засады, перешёл вброд реку и, встретив нас, доложил, никто не звонил и никто больше не являлся на явку.
В период с 18 по 29 сентября на наши сборные пункты вышло из окружения более 10 тыс. человек, и в том числе группа генералов И.Х.Баграмяна, Алексеева, Седельникова, Арушаняна, Петухова, а также бригадный комиссар Михайлов, полковник Н.С.Скрипко и много других офицеров. Но М.П.Кирпоноса мы так и не дождались".
* * *
Немногие были свидетелями трагической развязки. Одни из них, как М.А. Бурмистенко и В.И. Тупиков, пали на поле боя у хутора Дрюковщина, другие, как М.И. Потапов, были тяжело ранены и в бессознательном состоянии попали во вражеский плен, третьи, как личный порученец командующего майор А.Н. Гненный, сложили свои головы в последующих боях на советско-германском фронте. Туман неизвестности на долгие годы окутал кончину генерала Кирпоноса. На этой почве и родились различные догадки о его смерти. Наиболее живучей оказалась версия о том, что Кирпонос в критический момент покончил жизнь самоубийством 3. Как бы там ни было, но генерал М.П. Кирпонос не вышел из окружения. Между тем в Киеве у памятника Вечной Славы покоятся останки командующего войсками Юго-Западного фронта.
Ныне в живых остался единственный свидетель гибели генерала М.П. Кирпоноса, состоявший для особых поручений при члене Военного совета Юго-Западного фронта старший политрук (ныне подполковник запаса) В.С. Жадовский.
Ниже мы печатаем его рассказ, записанный полковником в отставке И.Е. Гостевым.
"В ночь на 20 сентября, рассказывал В.С.Жадовский, - мы отходили на восток. Шли пешком, так как свои автомашины бросили ещё в районе Вороньки. Шли с намерением дойти до Сенчи и там переправиться по моту на восточный берег реки Сулы. В течение ночи мы с боями прошли Вороньки и взяли направление на Лохвицу.
Около 8 часов утра 20 сентября наша колонна, не доходя 12 км до Лохвицы, укрылась в глубокой лощине юго-восточнее и восточнее хутора Дрюковщина, заросшей густым кустарником, дубняком, орешником, клёном, липами. Длина её примерно 700 - 800 м, ширина 300 - 400 м и глубина метров 25.
Как мне известно, решение командования фронта было таково: зайти на день в овраг, а с наступлением темноты сделать бросок и прорвать кольцо окружения. Тут же была организована круговая оборона, выставлено наблюдение, выслана разведка. Вскоре разведчики доложили, что все дороги вокруг рощи Шумейково заняты немцами.
К 10 часам утра со стороны Лохвицы немцы открыли по роще сильный миномётный огонь. Одновременно к оврагу вышло до 20 автомашин с автоматчиками под прикрытием 10 - 12 танков. Они плотным кольцом окружили овраг, ведя по нему ураганный огонь. В роще сразу появилось много убитых и раненых. В этой обстановке Военный совет принял решение: контратакой и рукопашной схваткой пробить брешь, вырваться из кольца окружения и уйти из оврага. Генералы с винтовками, гранатами и бутылками с горючей смесью вместе со всеми шли в атаку. Но силы были неравны. Под уничтожающим огнём немцев несколько раз приходилось отходить назад в овраг. Таких атак было три или четыре.
Во время одной из них генерал-полковник М.П. Кирпонос был ранен в левую ногу - ему перебило берцовую кость ниже колена. Его пришлось оттащить в овраг. Там мы вместе с порученцем Кирпоноса майором Гненным разрезали ему сапог, сняли его с ноги и рану перевязали. Двигаться сам он уже не мог и вынужден был сидеть в густом кустарнике у щели, выкопанной в скате оврага.
"Эх, и не везёт же мне на левую ногу", - сказал тогда генерал-полковник. (Незадолго до этого, во время автомобильной аварии в районе Борисполя, М.П.Кирпонос повредил тоже левую ногу.)
Будучи раненым, М.П.Кирпонос получал сведения об обстановке и давал соответствующие указания. Гитлеровцы не прекращали огонь до наступления сумерек.
Около 7 часов вечера у родника вблизи щели, на краю которой сидел М.П. Кирпонос, примерно в 3 - 4 метрах от него разорвалась вражеская мина. Михаил Петрович схватился за голову и упал на грудь. Один осколок пробил каску с левой стороны головы, второй ударил в грудь около левого кармана кителя. Раны оказались смертельными. Через 1 - 1,5 минуты он умер. В этот момент около него находились член Военного совета фронта секретарь ЦК КП(б) Украины М.А. Бурмистенко с охраной из трёх человек, порученец М.П. Кирпоноса майор А.Н. Гненный и я.
Чтобы немцы не смогли опознать труп и установить факт гибели командующего фронтом, мы с майором Гненным сняли с Михаила Петровича драповую шинель, изрезали её и сожгли, срезали с кителя петлицы со знаками различия, сняли звезду Героя Советского Союза № 91, вынули из кармана документы, расчёску, платок, письма, а труп захоронили в канаве на дне оврага. Могилу копали я, майор Гненный и три офицера из охраны тов. Бурмистенко в его присутствии. Точнее это была не могила, а углублённая небольшая ямка, находившаяся слева от тропы, ведущей по дну оврага.
На другой день, 21 сентября, мы с майором Гненным собрали группу офицеров, сержантов и солдат и начали с ними пробиваться на восток. Вышли мы из окружения 23 октября в районе города Фатеж Курской области при оружии, с личными документами и партбилетами, в военном обмундировании, со знаками различия.
26 октября 1941 года мы с майором Гненным 4 прибыли в штаб фронта, в горд Валуйки и устно доложили командованию Юго-Западного фронта (нового формирования) обстоятельства гибели Военного совета и М.П.Кирпоноса. Командованию фронта мы передали документы, Золотую Звезду Героя Советского Союза и личные вещи, принадлежавшие М.П.Кирпоносу. В докладной записке, которую написали на другой день, мы доложили, где захоронен труп М.П.Кирпоноса, в чём он одет и какие имеет ранения".
* * *
В сентябре 1943 года Сенчанский район был освобождён от немецко-фашистских захватчиков, а в конце октября по заданию Генштаба В.С.Жадовскому, как единственному оставшемуся в живых очевидцу гибели генерал-полковника М.П.Кирпоноса и знавшему место его захоронения, было поручено выехать с группой офицеров Наркомата Обороны на место гибели М.П.Кирпоноса и найти его останки. Была создана специальная комиссия, в которую вошли: представитель Главного управления кадров Наркомата Обороны подполковник и/с Б.Н.Бородин, представитель газеты "Красная звезда" старший лейтенант Г.Д.Кривич, представитель Полтавского облуправления НКВД А.В.Попов, областной судмедэксперт врач П.А.Голицын, секретарь Сенчанского райкома партии В.И.Курысь, начальник Сенчанского райотдела НКВД И.М.Власов и заведующий Сенчанской районной больницей врач П.А.Россоха. В работе комиссии оказали помощь местные жители. Комиссия имела на руках выписку из докладной записки Гненного и Жадовского, в которой указывалось место захоронения М.П.Кирпоноса и приметы трупа. Прибыв в урочище Шумейково, комиссия нашла могилу, вскрыла её и приступила к осмотру останков.
В акте судебно-медицинского вскрытия могилы (эксгумации) и осмотра трупа от 6 ноября 1943 года указано, что труп "одет в нетлевшую местами нательную трикотажно-шёлковую рубаху кремового цвета, такого же материала кальсоны, суконные брюки-галифе цвета хаки с красной окантовкой… На нижней части левой голени (близ стопы) намотана повязка из фланелевой портянки… На сохранившихся частях трупа удаётся отметить следующие повреждения. В передней части левой теменной кости имеется тёмно-синеватого цвета пятно размером 7 х. 2,5 сант., - по-видимому, это остаток бывшей гематомы. В центре этого пятна имеется шероховатость кости с некоторым вдавлением на пространстве в 20-копеечную монету… Грудинный конец 2-го левого ребра разбит…"
В заключении акта экспертизы полтавский областной судебно-медицинский эксперт врач П.А.Голицын и заведующий Сенчанской районной больницей врач П.А.Россоха указали:
"На основании данных эксгумации и судебно-медицинского исследования трупа неизвестного военнослужащего следует заключить, что труп этот принадлежит лицу командного состава, судя по общему физическому развитию, в возрасте от 40 до 45 лет. Анализируя характер имеющихся на трупе повреждений, надо полагать, что покойному при жизни были нанесены осколочные огнестрельные ранения в области головы, грудной клетки и левой голени. Из этих повреждений ранения в области грудной клетки, вмещающие в себе жизненно-важные органы, следует считать причиной его смерти" 5. В заключение комиссия указала: "Обнаруженный в могиле труп - есть труп бывшего командующего войсками Юго-Западного фронта - Героя Советского Союза генерал-полковника тов. Кирпоноса Михаила Петровича" 6.
Такова правда о человеке, оставшемся до конца преданным воинскому долгу и павшем на поле боя в борьбе с врагами нашей Родины.
Примечания
1 - История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 - 1945 гг. Т. 2. М.: Воениздат, 1961. С. 109.
2 - После того, как настоящая статья была подготовлена к печати, её просмотрел Маршал Советского Союза И.Х.Баграмян и внёс следующие уточнения:
"В районе Городища было создано несколько групп: головная, которая должна была прорвать оцепление противника на Сенчу, боковые и арьергардная - для прикрытия отхода.
Незадолго перед этим меня вызвал начальник штаба фронта генерал Тупиков.
- Иван Христофорович, - сказал он мне, - мы решили поручить вам непосредственную охрану Военного совета до выхода из окружения. Примите под своё командование комендантскую роту, взвод Особого отдела и, присоединив к ним подчинённых вам офицеров, приступите к выполнению возложенной на вас задачи.
Я собрал вверенных мне людей, разъяснил им задачу и уже наметил расстановку сил для выполнения этой задачи. Но в этот момент прибежал порученец командующего войсками фронта майор Гненный и передал приказание немедленно явиться к генералу Кирпоносу. Когда я нашёл командующего, он сказал мне:
- Товарищ Баграмян! Видите вон там на высотке за деревней немцев?
Я посмотрел по направлению руки Кирпоноса и увидел, что по гребню высоток, лежавших северо-восточнее Городища, окапывались пришедшие с востока немцы.
- Мы у них как на ладони. Они могут нас расстрелять прицельным огнём, - продолжал командующий. - Возьмите свой отряд, немедленно атакуйте их и уничтожьте, а затем расчищайте путь на Сенчу.
Это было незадолго до наступления вечерних сумерек. Я быстро развернул свой отряд "ромбом" и огородами двинулся на противника. Увидев организованный отряд во главе с генералом, многочисленные группы неорганизованных солдат, накануне примкнувших к группе Военного совета, бросились вслед за нами. Постепенно наш отряд обрастал и, когда бросились с криком "ура!" на высоты, занятые противником, нас было уже свыше тысячи человек. Мы успешно сбили противника, захватив при этом значительное число пленных, несколько миномётов и мотоциклов. Я немедленно послал двух командиров с донесением о том, что путь свободен и что следую дальше, как приказано, на Сенчу. Однако Военный совет почему-то замешкался и своевременно не устремился за нами. Почему колонна Военного совета замешкалась, я не могу объяснить".
3 - Полковник Р.Г.Уманский в своих воспоминаниях, изданных в 1960 году, писал: "Очевидцы рассказывали, что, когда замкнулось кольцо окружения, штаб фронта выехал из Прилук и, вытянувшись со всем своим транспортом в трёхкилометровую колонну, взял направление на Пирятин. В этом районе и произошла трагическая развязка.
Немцы безжалостно бомбили и обстреливали колонну. Будучи раненым, командующий фронтом генерал Кирпонос застрелился. Управление войсками совсем расстроилось. Люди стали жечь автомашины и штабные документы" (На боевых рубежах. М.: Воениздат, 1960. С. 60 - 61).
Несмотря на то, что в вышедшем в свет в 1961 году 2-м томе "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза" на странице 110 указывалось, что М.П. Кирпонос 20 сентября был смертельно ранен в бою у хутора Дрюковщина Сенчанского района, в 1963 году журнал "Новый мир" в воспоминаниях офицера Л. Волынского снова говорилось о том, что М.П. Кирпонос покончил с собой. "…Мы шли, - пишет Л.Волынский, - вдоль длинной колонны горящих на дороге машин… Их жгли, чтоб не достались немцам. И вот там, на той догорающей дороге, нас обогнала группа старших командиров. Их было человек десять, они шли вслед за быстро шагающим генералом… Это был командующий войсками фронта генерал Кирпонос; лишь через несколько лет я узнал, что он застрелился той или следующей ночью…" (Новый мир № 1, 1963. С. 117).
Писатель В.Д.Успенский в романе "Неизвестные солдаты" пишет: "…Когда сражение уже начало затихать, на одном из глухих просёлков, среди разбитых автомашин был обнаружен исправный советский танк. В баках его не осталось ни капли горючего, на стеллажах - ни одного снаряда. Из открытого люка свешивался лицом вниз труп в командирской форме. Заинтересовавшись, немцы с помощью пленных опознали убитого. Оказалось, что это командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос. До последних сил он оставался в "котле" со своими войсками и разделил их трагическую участь. Подробности его гибели установить так и не удалось" (Неизвестные солдаты. М.: Советская Россия, 1962. С. 605).
Ни Уманский, ни Успенский, ни Волынский не были очевидцами гибели Кирпоноса, потому их версии о его гибели основаны на непроверенных слухах.
4 - Майор А.Н. Гненный - личный порученец М.П. Кирпоноса, погиб в боях за город Воронеж 5 июля 1942 года.
5 - Архив МО СССР. Ф. 33. Оп. 11454. Д. 207. Л. 63 - 64.
6 - Там же. Л. 62
("Военно-исторический журнал". 1964. № 9.)
-
Редактировал MiXX 01-01-1970 01:00