Начало воспроизведения записи бортового самописца не предвещает неожиданностей.
21 час 26 мин. 52 сек.
- Новосибирск, Аэрофлот
пятьсот девяносто три. Проходим вашу точку на эшелоне десять тысяч сто. Самбу (поворот) рассчитываем в сорок одну минуту, — докладывает правый летчик диспетчеру новосибирского аэропорта.
- Пятьсот девяностотретий, десять тысяч сто, работайте с Новосибирск-контроль, — отвечает диспетчер.
- Спасибо. До свидания.
- Счастливо.
До катастрофы остается тридцать одна минута девять секунд.
20 час. 40 мин. 30 сек.
- Пап, это можно покрутить?
Этот вопрос двенадцатилетняя дочь командира корабля задала отцу где-то между Новосибирском и Барнаулом. Шел пятый час полета А-310 по маршруту Москва—Гонконг. В пилотской кабине четверо — командир, его дочь и два пилота.
Как в пилотской кабине оказалась девочка? Видимо, просто потянуло к отцу. Предстоящие каникулы в Гонконге, куда она с братом летела по приглашению авиакомпании РАЛ, волновали предчувствием чего-то необыкновенного. Посторонним в кабину вход воспрещен. Посторонним — но не дочери командира.
20 час. 42 мин. 20 сек.
- Ты автопилот включил? - спросила девочка.
- Да.
- А что там за звездочка?
- Где?
- Вон, видишь?
- Настоящая... Новосибирск прошли. Сейчас будет Новокузнецк.
А как обстановка в салоне? К сожалению, возможности бортового самописца ограничены рамками пилотской кабины. «Черный ящик» отмечает в это время лишь звуковой сигнал вызова бортпроводников. Кто-то попросил стакан воды или таблетку анальгина? А может быть, плед? Уже закончился фильм. Приближалось время отдыха. За иллюминатором — беспроглядная темень...
20 нас. 43 мин. 30 сек.
Бортовой самописец фиксирует фразу:
- Вошли в зону ответственности.
Это означало, что А-310 вошел в зону наблюдения диспетчера барнаульского аэропорта. Однако доклад командира слабо соотносился с тем, что происходило в этот момент в кабине.
Из кресла летчика, установленного в расчете на взрослого, девочка могла наблюдать лишь небо да приборную панель.
- Пап, подними меня!
«Черный ящик» фиксирует звук перемещения кресла.
- Новокузнецк слева, видишь? — спрашивает отец.
- Мы что, низко летим?
- Вот, смотри — десять тысяч сто метров.
- А это много, да?
- Много...
- Получается безоблачность, да?
- А?
- Безоблачность?
- Безоблачность, да!
- Посмотри, сейчас сниму...
В какой-то момент девочке, видимо, захотелось слезть с кресла. Она привстала, и отец, вероятно чтобы дочь ненароком не задела тумблер или кнопку, сказал:
- Подожди, не торопись.
И буквально через три секунды снова:
- Не торопись, осторожно!
- Я и так осторожно!
- Левой ногой надо садиться... Левой — вперед.
Самолет на автопилоте — чего бояться?
20 нас. 45 мин. 13 сек.
- Ну что, будешь пилотировать? — спрашивает отец у дочери.
- Нет.
- Держись за штурвал, держись! Но кнопки не нажимай, вот эту кнопку, красную (включение автопилота), не надо трогать!
20 час. 43 мин. 47 сек.
«Черный ящик» воспроизводит вольную фразу правого летчика:
- Мы пролетаем замечательный город Новокузнецк.
И тут же следует его официальный доклад авиадиспетчеру:
- Аэрофлот — пятьсот девяносто три. Прошел Новокузнецк на эшелоне десять тысяч сто.
- Аэрофлот — пятьсот девяносто три, следовать десять тысяч сто. Работайте с Новокузнецком, — ответ диспетчера.
- Спасибо, до свидания...
20 час. 51 мин. 15 сек.
Бортовой самописец фиксирует появление в кабине пилотов шестнадцатилетнего сына командира корабля. Вскоре он вместо сестры занимает кресло отца.
- Это крутить можно?
- Что? — не сразу реагирует командир.
- Штурвал?
- Да. Если будешь крутить влево, куда самолет будет лететь?
- Влево.
- Поворачивай! Смотри за землей, когда будешь крутить. Поехали влево. Влево крути!
- Поворачивается самолет? — допытывается он у сына.
- Здорово! — восхищен юноша.
- Пошел, да? — спрашивает отец. — Влево идет самолет?
- Идет.
Как идет?! Почему?! Ведь самолет по-прежнему на автопилоте! Однако ни один из летчиков на этот поворот не среагировал. Во всяком случае, на самописце это никак не зафиксировалось. Зато четко записан совет одного из пилотов:
- Ты ему авиагоризонт нормально поставь.
Может, кто-то незаметно «помогал» юноше?
Сестра по-прежнему рядом с братом. Но вскоре ей надоедает служебная атмосфера пилотской кабины, и она просится в салон первого класса. Отец возражает:
- Зачем? В первом классе вы будете только спать.
Но через три секунды смягчается:
- Не бегай там... А то нас с работы выгонят...
О том, к чему может привести разрешение сыну «покрутить штурвал», пока не думалось...
20 час. 55 мин. 36 сек.
- А чего он поворачивается? — вопрос сына застает отца врасплох.
- Сам поворачивается? — удивляется отец.
- Да!
Командир еще не осознает случившееся, но необходимость немедленной реакции на «странное поведение» самолета уже овладевает сознанием. Кому-кому, а ему-то было известно, что при определенном угле поворота штурвала автопилот автоматически отключается. Правда, для такого поворота требуется немалая сила.
- Ребята! — вдруг прорывается возглас самого молодого пилота.
Судя по всему, самолет начинает выходить из подчинения экипажа, потому что тут же следует указание командира:
- Держи! Держи штурвал, держи!
Ситуация меняется стремительно. Сначала пилоты слышат слабый свист, затем — грохот.
- Влево! Влево! — отдает распоряжение командир. И тут же звучит прямо противоположное: — Вправо!
- В обратную! — дублирует правый летчик.
- Влево! — вновь меняет решение командир корабля.
- Я влево кручу! — отвечает... сын командира.
Бесстрастная лента «черного ящика» не в полной мере воспроизводит эмоции, но, судя по ответу, сын, который в эти критические мгновения продолжает находиться в кресле командира корабля, в крайней растерянности.
Но почему он до сих пор на пилотском месте? Быстро покинуть кресло юноша не может. Слева — борт. Справа — приборная панель, за ней — отец, все еще, очевидно, не осознавший случившегося.
Сквозь грохот в кабине прорывается звуковой сигнал ухода с заданной высоты. Через две секунды к нему примешивается сигнал выхода на критические углы атаки.
- Выходи! — кричит сыну отец.
- Земля вот! — докладывает правый пилот.
- Выползай назад! — повторяет сыну отец.
- Выходи!
- Выходи!
- Выходи!..
Этот отчаянный крик повторился на самописце двенадцать раз. Но возникшие перегрузки не позволяют юноше даже подняться с командирского места...
Самолет с креном на левый борт все стремительнее несется к земле.
20 час. 56 мин. 11 сек.
Бортовой самописец наконец-то фиксирует звук отключения автопилота. Но как же тогда понимать поведение А-310, самостоятельно ушедшего с заданной высоты: Что показывали приборы? Уже сегодня можно предполагать, что электронная начинка А-310 оказалась неспособной прийти на выручку экипажу. Не потому ли в дальнейших записях «черного ящика» нет ни единой ссылки летчиков на показания приборов?
20 час. 56 мин. 54 сек.
Судя по всему, в эти мгновения командиру все-таки удается занять свое место. Но самолетом фактически уже управляет правый летчик. Командиру не остается ничего иного, как выполнять его указания.
- Полный газ! Полный газ! Полный газ! — требует пилот.
- Дал газ, дал! — отвечает командир.
- Полный газ! — настаивает подчиненный.
- Дал!
Но, похоже, никаких перемен в поведении самолета так и не происходит.
- Полный газ, нет? — все еще сомневается правый летчик.
- Я дал газ, дал! — раздражение командира очевидно.
Не может быть, чтобы в эти мгновения взоры пилотов не обращались к приборной панели.
20 час. 57 мин. 22 сек.
- Какая скорость?
- Я не смотрел прибор, — отвечает пилот командиру.
Не смотрел — или не видел его показаний?
К сожалению, в эти минуты в кабине пилотов складывается обстановка, напоминающая игру на тренажерах, когда опытный инструктор вводит молодого коллегу в нештатную ситуацию. С той лишь разницей, что здесь, судя по всему, все три летчика одновременно вводили в нештатную ситуацию друг друга.
20 час. 57 мин. 53 сек.
- Выходим, выходим, выходим. Вправо! Вправо ножку! — восклицает правый летчик. И тут же командует:
- Большая скорость, убери газы!
- Прибрал, — отвечает командир, по-прежнему находящийся в роли подчиненного.
- Потихонечку! — продолжает руководить правый летчик.
- Скорость добавил, — докладывает командир, невольно повторяя слова коллеги:
- Потихоньку, сейчас выйдем!
Похоже, только в эти мгновения самолет начинает слушаться штурвала.
- Все нормально, — уверяет себя и пилотов командир.
- Потихоньку на себя...
- Потихоньку...
- Потихоньку, говорю...
20 час. 58 мин. 01 сек.
«Черный ящик» фиксирует короткий треск — столкновение с землей.
P.S. Документальная хроника падающего аэробуса вызывает оторопь. Мы всегда знали, что абсолютно надежной техники не существует, и, поднимаясь по трапу в самолет, понимали, что вверяем свою судьбу в лапы случаю. Но знали, что умелые и мужественные люди, взявшие на себя ответственность за нашу жизнь, сделают все, чтобы, как говорят на рейсах Аэрофлота, «полет прошел успешно», показания «черного ящика» свидетельствуют: наша вера в их профессионализм и ответственность не всегда состоятельна. Случаи, когда в пилотской кабине появляются посторонние, стали едва ли не правилом на рейсах отечественных авиакомпаний. Пилоты охотно «дают порулить» и звездам экрана, оказавшимся на борту, и прославленным футболистам нашей сборной, летящим через океан, и просто красивым пассажиркам, с которыми так хочется завязать знакомство. И их детям, если таковые окажутся на борту.
И, как мы видели, детям собственным. Этакое невинное развлечение. Наш привычный уже земной беспредел, когда и немыслимое становится возможным, перекочевал в воздух. Можно теперь сколько угодно говорить о летных качествах злополучного лайнера А-310. Но кто рискнет упрекнуть его конструкторов в том, что они не предусмотрели, не предугадали, не смогли вообразить новой практики российских авиатрасс: за штурвалом — ребенок!
***