|
|
Форсе гёрла
У тебя есть что сказать,
У него нету, чем слушать,
И трещит, как кровать,
Под вами двоими мост через реку.
А ты, всё идёшь навстречу,
А он идёт на свиданье,
И кажется, что на плечи
Падает камень с названьем –
Неужели это любовь?
И память - злобный носитель,
Грязной и пошлой болезни.
Я в ней - безмолвный зритель,
И скромный учитель песни,
Без нот и без слов, без названья.
И словно Третий, мой призрак –
Больше уже не встаёт.
+ + +
Из каждой сотни моих откровений,
Останется в сердце одно с половиной,
И это, уже неплохо –
Если счёт я веду
в несколько тысяч.
Но в каждой сотне полтора вранья,
Столько же личных обид,
Но это не так уж и страшно –
В стихи не вошли тыщи подобных вещей...
Я пишу, обращаясь ко всей Планете,
Читают - десяток с лишним друзей.
Наверное, дело всё в том,
что я не сумел
тыщу обид
вместить
в полтора откровенья.
+ + +
Во тьме легко утаить свою грязь,
Но трудно найти чистоту.
Товарищ - во тьме не лазь!
Будь всегда на свету!
Во тьме скрывают своё уродство,
Но не найти в ней красоты.
Товарищ - храни в себе благородство,
Прекрасное вне темноты.
Во тьме неприятное не разглядеть,
Хорошее тьма скрывает.
Товарищ - не спи, легко пролететь -
Желаемое представить.
Во тьме полагайся на разум и опыт,
Но лучше имей свечу.
Слепой - это тот, кто Солнца не помнит,
Зрячий - верит лучу.
+ + +
ЭКОЛОГИЧЕСКИ ЧИСТАЯ
Девушка с именем похожим на ракету,
Ходит в джинсах и телогрейке,
Рельсы таская, зашибает монету,
Экономя на каждой копейке.
Жёлтая жилетка - летний фасон,
Очень приятный летний сезон,
С петлёю на серой шейке.
Она любит парнишку лет сорока,
В мазуте, с мозолистыми руками.
Каждый вечер эта рука
Ласкает её за кустами.
И нет ничего нежней этой ласки,
И нет ничего оранжевой каски,
С падающими кирпичами.
Он её катал на экскаваторе,
В ковше, на бензобаке.
И даже зимой, как на экваторе,
В шапке из жёлтой собаки.
Он ей подарит колечко на свадьбу,
Если б не был он женатый...
А так, он ей дарит только конфеты,
И каждый вечер бульдозер.
И очень потеет в масляных джинсах,
Девочка эта таская рельсы.
Теряется в касках, как в апельсинах,
Ракеты - тонкое тельце.
+ + +
ЕЁ НОВОЕ ЛИЦО
Этой девушке идёт чёрный цвет,
А этому парню идёт красный флаг,
Но чёрного цвета нет, и враг –
Разорвал знамя на три полосы.
У этой девушки нет белья,
У этого парня только трусы.
Белая - синяя - красная,
Как змея, нельзя! -
Стой! Здесь ядовито!
Здесь змея ползёт в свой овраг.
Этой девушке в рот банан,
Этому парню деньги в карман,
Эта девушка - женщина,
Этот парень - мужик.
Овраг - это трещина,
На этой змеиной планете -
У правды раздвоен язык...
Этой девушке - чёрный цвет.
Этому парню красный флаг.
Она - проститутка бесплатная,
Он - жигало ее старой бабушки.
Змея - символ мудрости,
Мудрость - признание глупости,
Глупость - девочка шлюшка,
Шлюха - парень с флагом,
Флаг - символ власти,
Власть - это гадюка,
С раздвоенным жалом,
Гадюка - змея.
+ + +
Я на гитаре чёрной
разорвал все струны –
Всё оттого, что не умею,
а может, не хочу
вам искренне пропеть
О том, что есть -
ведь нету ничего,
И петь не стоит,
И все стихи - дерьмо!
А струны на гитарах
очень звонко рвутся,
Как нервы, как поджилки...
И если есть достоинство в гитаре,
то это чёрный цвет.
Возьми и перекрась -
ведь прочих не бывает.
И на гитаре траурной,
с разорванной струной,
с разбитой декой,
грифом поведённым -
Попробуй и сыграй
свою любовь...
+ + +
Чудовищную ложь за правду приняв,
Народ моей страны почти что умер,
Лишь кое-где ещё теплится мясо,
Лишь изредка кость лязгает о кость,
И черви шевелятся.
И с рёвом пролетают самолёты,
Над этим кладбищем, по этим трупам,
Шуршат колёса лимузинов,
И смотрят зеркалами окон,
С надёжною охраной, равнодушные
дворцы.
+ + +
Она любит что-нибудь солёненькое,
И семейные трусы.
Это тело чёрно-голенькое,
В три бардовых полосы.
Раз подмышку - шерсти нет,
Раз макушку - нету рог,
Если губы - то чего?
А могла бы в рифму слог –
Поэтический,
Эстетический,
Как сказал товарищ Блок –
"Даму с розой на груди,
вечно мятую в постели..."?
Что-то спутал, этот слог –
Слишком пошлый, в самом деле –
Надо так писать учиться,
Надо так стихи марать –
Чтоб со смеху обмочиться,
Или жо свой вытирать.
Я в стихах, конечно, слаб,
Рисовать я не умею,
Что касаемо до баб –
Я о них мечтать лишь смею.
Очень эстетически,
Очень эротически,
Как сказал нам Маяковский? –
"Снял штаны, а там - громада!
контейнер бесценного груза..."
Снова спутал, юмор плоский,
И немного сала с пуза...
Надо так стихом долбить –
Чтоб свернуть всем гадам шею.
Надо так всех излюбить!..
Только - не умею...
Я имею и умею
Блеять по козлиному,
Я, намылив шею блею –
По старинному...
Очень скучно,
Очень душно –
Если есть верёвка,
Значит, будет и петля.
Если есть девчонка –
Значит, будет -ля.
Я ведь тоже, из таких, я люблю солёное,
Но учтите - огурцы.
В нашем деле, что позорное? –
Перепутать с хэ концы.
+ + +
Я помню - это было на свадьбе моей,
Которой не быть никогда.
Жених был - отъявленный змей,
Невеста - сплошная дыра.
Он, этот в фраке, клыками играл.
Она, красной фатою рожу скрывала.
Он, сиську когтистою лапой сжимал,
Она, что-то в штанине сжимала.
А - просто сон! Приснится же сон!..
А я уж подумал - у женщин там губы...
А там только трубы и пенис винтом,
И ядовитые, острые зубы.
+ + +
Если есть на свете Я –
Значит, есть на свете Вы,
Только где вы потерялись?
Вы забились, словно в норы,
Или я сижу в норе?
Ах, забыл, ведь мы с тобою,
Тоже много где поцеловались.
Бог с тобою, я не помню –
Ваши губы, твоё лоно.
Помню что-то бархатистое,
И атласное-классное!
Чистое...
Я сегодня вижу трактор,
Экскаватор и бульдозер,
Я - отбойный молоток!
Но хотел я быть новатор,
И нашчупал радиатор –
Кровосток!
Ну не вышел из меня Миклухо-Маклай,
И не выйдет из меня - Батько Махно,
Но я знаю шалаш, в коем Рай!
Свои пухлые бёдра давай,
Очень медленно раздвигай,
В декабре - это май!
Ведь на свете не только Я,
Видишь очередь? - это Они...
И они никуда не терялись –
Аккуратно они подмывались.
+ + +
Девочка, однажды, уехала в Россию
С мечтою большой о Париже.
Ей было лет 17, она была красива,
И сверху и там, где ниже.
Она поселилась в задрипанной общаге,
Казалось - живи не тужи,
Но в жизни случаются ямы-овраги,
Пьянки и кутежи.
Девочка любила старые зданья,
Речки и фонари,
И разные свиданья, встречи-расставанья,
С чьей-то лапой на груди.
Она не любили думать о вчерашнем,
О завтрашнем думать противно.
И если давать - давать настоящим,
К чёрту контрацептивы!
И шарики воздушные она не любила -
Балдела с мыльных пузырей.
И если когда тайно грустила –
То только с могильных червей.
И вот как-то раз, так ведь бывает,
Такое случается мигом;
Если ты ноги подчас раздвигаешь –
То эаразишься СПИДом!
Девочка СПИДом вовсе не болела,
У ней не случился понос,
Об этой болезни под старость узнала,
Когда провалился нос.
А старость пришла, незаметно, с косою,
Уже через десять лет –
Поплакав немного, зарыли землёю -
Остался один скелет.
Девочка однажды уехала в Россию –
Думала, едет в Европу.
Искала что-то приятней, красивей,
Нашла же на бедную жо...
+ + +
НЕВТЕРПЁЖ!!!
Ты меня найдёшь,
и меня поймёшь,
и к себе возьмёшь,
как навсегда.
А потом наврёшь,
а потом убьёшь,
ты меня убьёшь,
и зароешь в землю.
В небе три звезды -
это я да ты.
Третяя звезда –
это никогда,
это то, что есть,
это страшный сон,
это просто некий,
падла Он.
Ты меня найдёшь,
и к себе возьмёшь,
а потом наврёшь,
а потом убьёшь
и высосешь глаза.
+ + +
Крейсер "Аврора"
шугнёт из двустволки,
рухнет опора,
разлетятся осколки:
Капец демократам,
Буржуям - конец!
Выйдет суровый
детина в бушлате,
тельняшку порвёт,
пальнёт из нагана
и череп барыги,
на несколько граммов,
увесистей станет
и, даже, красивей.
Крейсер "Аврора",
тебя зарядить?
Чего ты молчишь,
как рыба на суше?
Твои якоря –
сгнили давно,
матросы твои –
нынче го-но...
И нет, совсем не осталось патронов.
+ + +
Апрель 1998
©Михаил Дмитриенко, Алма-Ата
*
|
|