Сегодня вряд ли найдется представительница прекрасного пола, которая обрадуется такому вот комплименту. Но в позапрошлом веке назвать заразой любимую девушку было обычным делом, потому что это слово вовсе не было ругательством. И вообще, слова, которые сейчас кажутся нам обидными, раньше имели совершенно другие значения.
Сегодня стерва - это едва ли не комплимент, обозначающий циничную, уверенную в себе сексапильную красотку. Стерва не будет встречаться с кем попало, она знает себе цену. Однако первоначально ничего хорошего это слово не значило.
В словаре Даля под стервой подразумевается «дохлая палая скотина», то есть падаль, гниющее мясо. Сравните со словом «стервятник» - птица, питающаяся падалью, и увидите, что эти два слова родственные. Мужчины называли стервами особенно подлых женщин - «с душком». А так как преодоление препятствий в виде дурного характера их только заводило, со временем слово «стерва» стало атрибутом образа роковой женщины.
Прекрасный пол, о коль любезен
вам наряд...
Когда блестят на вас горящие алмазы.
Двойной кипит в нас жар,
сугубые заразы!
Так писал в XVIII веке Михаил Ломоносов, и слово «зараза» здесь отнюдь не ругательное. А все потому, что раньше слово «заразить» означало «сразить». Поэтому «заразы» - это женские прелести, которыми пленялись мужчины.
Церковь греховную любовь осуждала, и постепенно слово «зараза» приобрело негативный оттенок и стало ассоциироваться лишь с медицинскими показателями.
Заболевание, связанное с аномальным набором хромосом, вообще- то называется монголоизмом, но благодарные коллеги-ученые предпочли именовать его по фамилии первооткрывателя - синдромом Дауна. А народ, подхватив словечко, стал называть «даунами» не только больных этим синдромом, но и недалеких неумных людей.
Пять веков назад во французских Альпах это словечко было обиходным - так называли... христиан (от искаженного французского chretien). Но постепенно люди стали замечать, что слишком уж много во французских Альпах умственно отсталых с характерным зобом на шее. Оказалось, что в этой местности не хватает йода, и у живущих здесь людей нарушается работа щитовидной железы. А когда медики стали описывать заболевание, они решили ничего не придумывать и использовали для названия местное слово «кретин». Так христиане оказались слабоумными.
Греческое слово «идиотэс» вообще никаким боком к сфере ругательств не относилось. А обозначало в буквальном смысле частное лицо, одиночку. Те, кто активно участвовал в политической жизни, именовали себя политэс, а тех, кто уклонялся от своих гражданских обязанностей, как раз и называли идиотэс. Сознательные граждане таких отщепенцев не уважали, поэтому постепенно слово приобрело негативную окраску. У римлян idiota означало уже неуч, тупица, невежа.
В России слово стало популярно в XIX веке во многом благодаря роману Ф. Достоевского «Идиот». Правда, классик сразу же делает это слово двусмысленным - его князь Мышкин отнюдь не выглядит идиотом, наоборот, он гораздо мудрее остальных героев, скорее он юродивый. И только его состояние в финале книги напоминает медицинское значение термина «идиот» - крайняя степень задержки психического развития, когда у человека присутствуют лишь самые элементарные эмоции.
На Руси болванами называли каменных или деревянных языческих идолов. Затем по аналогии этим же словом стали именовать исходный материал или заготовку для чего-либо - неотесанные бревна, брусья. Есть болванки для снарядов, а копьютерщики нередко называют болванками диски, свободные для записи. Значение ругательства «болван» тоже просто и понятно: так называют неотесанного, грубого, тупого человека.
Разобраться в происхождении этого едва ли не самого древнего русского ругательства очень сложно. Одни исследователи считают, что произошло оно от тюркского корня «дурр» (стоять) и обозначает истукана, болвана. Другие относят его к литовскому глаголу durti - ударить, колоть. Мол, слово прошло следующий путь эволюции: от уколотого к ужаленному, бешеному, безумному, глупому.
Самое интересное, что очень долго «дурак» вовсе не был ругательством. В документах XV века мы находим свидетельства того, что это было вполне распространенное имя - «князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин, московский дьяк Дурак Мишурин». Дураков уважали, с этого же времени пошли многочисленные «дурацкие» фамилии: Дуров, Дурново.
«Дурак» часто использовалось в качестве второго, «нецерковного» имени - как оберег от злых духов. Имя истинное берегли как зеницу ока, ведь если бес его узнает, сможет навредить человеку, а с дурака и взятки гладки. Позднее дураками стали называть шутов - ведь человек, надевший шутовской колпак, терял свое собственное лицо и имя, зато приобретал волшебные свойства. Он мог говорить все что угодно, не боясь наказания.
Это слово совсем недавно было в ходу лишь у северных рыбаков. Называли им рыбу - лосося или семгу. Поднимаясь на нерест, она теряет последние силы, и хитрые рыбаки берут ее чуть ли не голыми руками.
Постепенно это словечко перекочевало в жаргон бродячих торговцев-офеней - так стали называть деревенского простофилю, которого легко можно было надуть. Сегодня лох - любой простак, жертва обмана.
От слова «лох» стали образовываться новые слова - «лохануться», «лохотрон». Кстати, первоначально так называли уличные шулерские игры, а затем это слово стало обозначать любую аферу.
В 1812 году наполеоновская армия отступала из России. Оборванные и голодные солдаты, измученные тяготами русской зимы, смиренно просили русских крестьян о помощи. Обращались они к ним так: cher ami (милый друг). Несведущие в иностранных языках крестьяне смеялись и называли французов шаромыжниками.
Слово «шваль» тоже осталось со времен Наполеона. Оголодавшие французы были вынуждены есть мясо своих же лошадей. Лошадь по-французски cheval (отсюда и слово «шевалье» - рыцарь на лошади). Русские особого рыцарства в поедании падали не видели и презрительно называли оккупантов «шваль» - то есть отребье, сброд.
Это польское по происхождению слово означало всего лишь «простой, незнатный человек». Впрочем, отношение дворян к простому люду известно, и вскоре словом «подлец» стали браниться.
В XIX веке стало считаться оскорбительным называть «подлецами» простой люд, и за словом закрепилось значение «низкий, бесчестный».
В XVIII-XIX веках считалось, что французы - лучшие специалисты по устройству домашних театров. Играли в таких театрах, конечно, крепостные. А приезжие режиссеры должны были проэкзаменовать мужланов, чтобы выявить в них актерские и певческие задатки. Но настоящих талантов было мало, поэтому чаще всего, отправив восвояси очередного мужика, француз махал рукой и говорил: «Chantra pas», то есть к пению не годен. Мужики на «шантрапу» обижались, и слово приобрело отрицательный оттенок.
«Мы называем ее «наша мымра», - так говорит герой «Служебного романа» о своей начальнице. Уж очень она суровая, необщительная. Само по себе слово «мымра» коми-пермяцкое по происхождению и первоначально оно значило «угрюмый». Затем, попав на русскую почву, приобрело иное значение - «домосед». Например, у Даля есть забавный глагол «мымрить» - безвылазно сидеть дома. А постепенно мымрой стали называть скучную, серую, неинтересную женщину, обладающую вдобавок на редкость неприятным характером.
Ругательства - как изюминка языка, в некоторых ситуациях эмоционально окрашенное крепкое словцо бывает как нельзя к месту. Но как нельзя питаться одним изюмом, так и невозможен разговор, полностью нецензурный. Ведь в этом случае ругательства теряют свою выразительность и становятся обыкновенными словами.
***