Прохладное осеннее утро занималось над селом Семеновское хмуро и неохотно. Как обычно, Татьяна Васильевна Волкова поднялась чуть свет. Подоила свою буренку. После этого, легонько подстегивая хворостиной, выпроводила ее в проходившее по улице стадо. У калитки минуты две постояла в задумчивости. Потом, так и не заходя обратно в дом, вышла на улицу и направилась в находившийся неподалеку комплексный приемный пункт бытового обслуживания где она работала кассиром-приемщицей, а фактически исполняла обязанности заведующей, поскольку принимала и выдавала заказы, торговала одеждой и обувью, вела денежные расчеты — словом, ведала всеми делами.
По соседству с КПП находился местный телеграфный узел. Дежурившая там телефонистка Березина, случайно выглянув в окно, увидела Волкову. Удивилась: чего это она в такую рань идет на работу? Да и выглядит по-чудному. Обычно такая живая и энергичная в движениях, Татьяна шла медленно, как будто углубленная в свои мысли. Одета она была в демисезонное клетчатое пальто. На ногах... комнатные тапочки. Подойдя к приемному пункту, сунула ключ в замок и, открыв дверь, зашла в помещение. А Березина вскоре и думать позабыла о странном поведении односельчанки.
Немного погодя снаружи вновь послышались шаги. На этот раз по улице размашистым шагом шел муж приемщицы — Владимир Волков. Тоже зашел в КПП, но, пробыв там несколько минут, выскочил обратно весь белый и с криком «Помогите!» куда-то стремительно умчался.
Что же произошло? Волков утром поднялся, когда жена уже была на ногах. Выходя во двор, она сказала, что после того, как отпустит корову в стадо, ненадолго сходит в приемный пункт: надо закончить кое-какие дела. Минут через пятнадцать после ее ухода, Владимир заглянул в комнату и увидел на тумбочке связку ключей. «Ишь ведь, забыла, — подумал о жене. — Надо поскорее отнести ей, а то небось топчется сейчас перед дверьми, недоумевая, куда же задевались ключи!»
К его удивлению, наружная дверь приемного пункта оказалась распахнутой настежь. Он вошел в комнату, где обычно находилась Татьяна, — и сердце у него оборвалось: жена, неестественно запрокинув назад голову и разбросав руки, лежала на полу. Лицо и одежда были в крови. Растерянно он огляделся по сторонам. Ему бросилось в глаза, что дверца небольшого сейфа, стоящего у стены, открыта. По полу разбросано несколько рублевых бумажек. На столе белели листки, испещренные какими-то цифрами.
Он кинулся к жене и, положив ее голову себе на колени, начал спрашивать: «Таня, что с тобой?», Женщина не отвечала. Охваченный недобрыми предчувствиями, Владимир опрометью бросился в сельскую больницу, располагавшуюся буквально в двух шагах. Привел с собой дежурного врача. Та осмотрела Волкову, по-прежнему находившуюся без сознания. Следов ушибов не обнаружила. Порезы на лице, шее и на спине сами по себе не представляли опасности для жизни.
На носилках Татьяну отнесли в больницу. Здесь ей оказали первую помощь. Она пришла в себя и, с трудом узнавая находящихся вокруг людей, горячо и сбивчиво заговорила: «Задержите их!.. Это преступники!.. Это преступники!.. Они на все способны!..» Лишь спустя несколько часов Волкова немного успокоилась, и медики, неотлучно находившиеся возле ее койки, разрешили приехавшему следователю поговорить с ней.
Судя по рассказу Волковой, она специально пришла туда пораньше, чтобы в спокойной обстановке, пока нет посетителей, подсчитать выручку. Вытащила из сейфа всю наличность и разложила на столе по купюрам. Неожиданно сзади послышался шорох. Обернувшись, она увидела незнакомого мужчину высокого роста, в темных очках и черной кожаной кепке. Кивнув на стол, он деловито осведомился: «Ну что, все подсчитала? В загашнике больше ничего не осталось?» Пройдя вперед, пошарил в сейфе и, убедившись, что там и в самом деле пусто, обернулся и обеими руками подгреб лежащие на столе деньги к себе. «Что вы делаете? — вымолвила она, со страхом глядя на нежданного гостя. — Вы не имеет права...» «Молчи! — оборвал мужчина. — А то сейчас так разрисуем — родная мама не узнает!» В это время сзади на нее обрушился удар, она потеряла сознание и очнулась только здесь, в больнице.
Татьяна Волкова с тревогой спросила у следователя: остались ли деньги на месте? Нет, ответил тот, в комнате собрали около шести рублей с мелочью. Женщина горестно всплеснула руками: значит, всю выручку, паразиты забрали! Сколько всего в наличности имелось денег? Приблизительно десять тысяч. Грабителей, как она полагает, было двое. Тот, который ударил, находился за ее спиной и потому она его не видела. А вот второго, забиравшего деньги, запомнила хорошо. У него еще такая характерная примета: верхняя губа немного раздвоенная. Как у зайца. Встречала ли его раньше? Никогда. Кому было известно, что в сейфе скопилась большая сумма денег? Никому. Решительно никому. Даже муж об этом не знал. Как никто не ведал и о том, что именно в это утро она надумала подсчитать имеющуюся наличность. С чего вдруг? Хотела прямо сегодня сдать деньги в Первомайское районное управление бытового обслуживания, к которому относится Семеновский комплексный приемный пункт. Да вот беда — не успела.
Сразу после ограбления была поднята на ноги вся окрестная милиция. Высокого с «заячьей губой» и его сообщника искали на близлежащих вокзалах. Присматривались к пассажирам на автостанциях. Тщетно: грабители как сквозь землю провалились.
Поиски шли и в самом Семеновском. Побеседовали с той же Березиной, работницей местного телеграфного узла: может, она заметила, как возле приемного пункта крутились какие-нибудь неизвестные люди? Но та никого не видела — ни вчера вечером, ни сегодня утром. Если верить объяснениям Волковой, грабители напали на нее около половины восьмого утра. Не приметили чужаков и другие женщины, оказавшиеся в этот час на деревенской улице.
Между тем работники милиции тщательно осмотрели помещение приемного пункта. Коль скоро в нем побывали грабители, должны же были остаться там следы их ног и отпечатки пальцев? Проверка дала обескураживающий результат: следы и отпечатки пальцев, действительно, имелись, но они принадлежали самой Татьяне Волковой, ее мужу и еще нескольким местным жителям, которые заходили туда уже после ограбления. Не по воздуху же, в конце концов, преступники проникли в помещение, а потом из него скрылись?
А когда пригляделись повнимательнее к, каплям крови, обнаруженным на полу, возник новый вопрос: почему они оказались не там, где Волкова лежала без сознания, а — в стороне? Причем как раз перед... зеркалом. Уж не сама ли приемщица наносила себе порезы? А чтобы, упаси бог, ненароком не причинить себе более серьезных повреждений, смотрела при этом в зеркало. Тем более, в комнате имеются ножницы. Вот они — висят на гвоздике. И на них, между прочим, обнаружены следы крови, принадлежащей Волковой. Очередная экспертиза подтвердила это невероятное предположение. Выяснилось, что направление разрезов на одежде не совпадает с царапинами на теле пострадавшей, словно то и другое сделано по отдельности. И судя по характеру повреждений, не исключалось, что Татьяна Волкова сама нанесла их себе. Теми самыми ножницами, висящими на гвоздике.
В самый разгар этих догадок и сопутствующих им сомнений в Семеновском раздался телефонный звонок из Первомайского районного управления бытового обслуживания: предупредите, дескать, Волкову, что у нее сегодня, как и условлено заранее, будет проведена проверка товаро-материальных ценностей. Ревизор уже выехал и скоро будет на месте. Говорите, Татьяна Васильевна в больнице? А что с ней? Напали грабители и отняли всю наличность? А сколько именно денег забрали? Что-о? Около десяти тысяч? Этого просто не может быть! У нее от силы должно находиться сто-двести рублей. А товары на складе имеются? Пусто. Куда же они делись-то? Испарились, что ли?..
И вот тут начали вскрываться подробности, как-то сразу отодвинувшие в сторону версию с загадочным нападением грабителей. Выяснилось, что некоторое время назад вновь назначенная заместителем начальника районного управления бытового обслуживания Ирина Николаевна Лебедева, проверяя остатки товаров в сельских приемных пунктах, обратила внимание, что в Семеновском они превышают все допустимые нормы. Шутка ли, в соседнем селе трикотажа значилось на 275 рублей, а у Волковой его было на 2523 рубля, там мужских сорочек оставалось на 192 рубля, а у нее — на 3777 рублей...
Когда кассир-приемщица появилась в райцентре, Лебедева вызвала ее к себе и заметила:
— Не слишком ли ты, голубушка, затоварилась?
— Торговля плохо идет.
— А коли так, давай-ка вези к нам все, что у тебя там залежалось — попробуем реализовать через другие точки.
Прошла неделя. От кассира-приемщицы никаких вестей. Тогда Лебедева сама отправилась к ней. Приезжает в Семеновское — Волковой нет, куда-то отлучилась. По телефону начали звонить во все концы и нашли ее в соседнем селе. Послали за ней машину, но по дороге Волкова вышла, сказав, что ей к кому-то надо зайти по неотложному делу.
Ждали долго, но Волкова так и не появилялась. Устраивать проверку в конце рабочего дня вроде не имело смысла да и открывать склад в отсутствие приемщицы не решились. С тем и уехали. На другой день Волкова сама позвонила в управление и в свое оправдание мямлила что-то невразумительное. Ответили ей жестко и категорично: послезавтра при любых обстоятельствах должна состояться ревизия. И вот пожалуйста, опять сорвалось...
— А почему, собственно, сорвалось? — не согласились работники милиции, которым вся эта история показалась более чем странной. — Проводите ревизию, как положено.
Уже первые подсчеты привели ревизора в немалое изумление. Что там десять тысяч, которые, по утверждению приемщицы, похитили неведомые грабители, когда, кроме них, у нее недостает еще почти двадцать три тысячи рублей. Эти-то деньги, спрашивается, куда делись? Провели обыск у Волковой дома. В кровати под матрацем обнаружили две с лишним тысячи.
Когда Татьяне Волковой, все еще находившейся в больнице, сообщили о результатах бухгалтерской проверки, она решительно заявила:
— Этого не может быть! Ревизор просто ошибся.
— А деньги под матрацем откуда у вас взялись?
— Ясное дело, откуда — накопила...
Семнадцать томов уголовного дела высятся передо мной на столе. Только в первых двух исследуется история с «ограблением», но, не находя себе ни малейшего доказательственного подтверждения, постепенно угасает, пока совсем не сходит на нет. После этого начинаются тома, сплошь состоящие из ведомостей, бухгалтерских расчетов, различных цифровых выкладок...
Начинала Волкова с малого. Понравится на складе вещь — возьмет. «Заплачу после». Но, конечно, платить «забывала». Понадобились для домашних нужд деньги — без колебаний зачерпнет из кассы, благо она под рукой. И тоже без отдачи. Невозвращенные рубли с течением времени складывались в десятки, сотни, тысячи.
Но позвольте, может спросить читатель, неужели в КПП не было ревизий? Ясное дело, были. Причем каждый год. Вся беда в том, как они проводились. Для наглядности приведем некоторые подробности только одной проверки, состоявшейся всего за пять месяцев до описываемых событий. Проводила ее контролер-ревизор С. Юдина. Впрочем, о том, как это происходило, пусть лучше расскажет она сама:
— Приехала я в Семеновское утром. Волкова первым делом мне сказала: «Слышала, что ты хотела купить для своего хозяйства теленка. Так я могу устроить». Вместе пошли на ферму. Пока выбрали теленка, пока оформляли бумаги — три часа дня. После этого я начала проверку. Как сейчас помню, на тканях, которые хранились на складе, не было ни одного ценника. Какую стоимость Волкова называла, такую я и записывала. Измеряла ли я сама ткани? Нет, это делала Волкова. Между прочим, выяснилось, что у нее не хватает шести норковых шкурок. Спрашиваю: где они? Говорит, что отдала одной женщине на шапки и та скоро за них должна вернуть деньги. Я поверила. Недоставало еще много кое- чего, но Волкова показала мне накладную, согласно которой она почти на пять тысяч рублей выдала товаров какой-то Паниной и та занимается их реализацией в колхозе «Красный партизан». Я поверила и этому...
Как выяснилось после, никакой Паниной вообще не существовало, ее выдумала Волкова. Но ревизор не стала докапываться до истины. Проверка закончилась вполне благополучно. Так же как и все предшествующие проверки. А недостача росла. Чему, между прочим, способствовал еще один человек, о котором надо сказать особо.
— В ходе последней ревизии, проводившейся уже после «ограбления», в столе приемщицы обнаружили записку: «Таня, приедешь на собрание или торговать, сто рублей дашь мне». Почерк был настолько характерный, что не составило труда установить ее автора — Тамару Сергеевну Петрову, главного бухгалтера Первомайского районного управления бытового обслуживания. За что же Волкова должна была вручить сотню? А за то, что главбух, как выяснилось после, скрыла обнаруженную в кассе КПП незадолго перед этим нехватку около полутора тысяч рублей. Столь же заботливо Петрова оберегала свою «подопечную» от неприятностей и во многих других случаях. Не бесплатно, разумеется.
Вот выписка из диалога между ними на очной ставке.
Волкова: «За то, чтобы документы были оформлены «как следует», я обычно давала ей сто рублей. Иногда двести. В общей сложности она получила от меня около двух тысяч».
Петрова: «Не отрицаю, что брала указанные суммы, но не за какие-нибудь там незаконные услуги, а просто взаймы».
Волкова: «Должна заметить, что главный бухгалтер ни разу даже не сделала попытки отдать деньги».
Петрова: «Просто я собиралась вернуть их все сразу...»
Долго собиралась Тамара Сергеевна — несколько лет. И все это время подмахивала приемщице липовые ведомости. Но до бесконечности так продолжаться не могло. Видимо, почувствовав, что дело зашло слишком далеко, она решила выйти из игры: «Все, Татьяна! Что хочешь думай обо мне, но больше прикрывать тебя я не в состоянии!»
Лишившись такого надежного «прикрытия», Волкова сразу почувствовала себя неуютно. А тут еще заместитель начальника управления Лебедева выложила перед ней свои расчеты об имеющихся в селе больших остатках. Поняв, что проверки уже не избежать, Волкова не спала всю ночь. Призрак суда неотступно витал перед ней. «И тогда я выдумала ограбление», — скажет она впоследствии следователю о своих ночных размышлениях.
Оставшиеся предутренние часы она потратила на составление расчетов о «наличии» денег — тех самых, которые потом обнаружили у нее на столе. Так и не сомкнув глаз, в семь утра оделась и вышла во двор. Придя на пункт, первым делом открыла сейф. Выгребла оттуда всю наличность — шесть рублей с мелочью. Разбросала их по полу. Теперь предстояло самое трудное: нанести себе повреждения. Висевшими на стене ножницами располосовала сначала в нескольких местах кофточку. После этого, испытывая зябкий холодок в сердце, подошла к зеркалу. Царапнула по лбу, щекам и шее. Взглянув на себя, решила, что для наетоящего «нападения», пожалуй, маловато. Острием ножниц несильно провела по спине. Все, подумала, хватит. Оставалось подождать появления первых людей и, как только на крыльце послышатся шаги, в «беспамятстве» растянуться на полу. И тут то ли подействовал на нее вид собственной крови, то ли просто сдали нервы, но, сделав несколько шагов, она и в самом деле потеряла сознание...
По правде сказать, не слишком-то хитроумную сеть сплела кассир-приемщица Волкова из села Семеновское, чтобы скрыть хищения. Да сама же в нее и угодила. Причем надолго — на целых двенадцать лет лишения свободы. На шесть лет осудили ее «покровительницу» Петрову.
Во имя чего же ловчили? Что выгадали? Лишь сами изломали свои жизни — и ничего больше.
М. Иванов
Ярославская область
1987 год