... доблесть не в том,
чтобы доказать преимущества своей идеи,
а в том, чтобы отказаться от своих заблуждений,
позволить себя опровергнуть, сдаться истине.
Д. Гранин. «Зубр»
В девятом номере «Трезвости и культуры» за прошлый год появилась публикация, названная «На чьей стороне истина?». Тем самым было начато широкое обсуждение проблемы культурпитейства. Десятки писем пришли в редакцию. Мы искренне благодарны их авторам.
Письма пришли разные. Не было среди них только равнодушных. И оказалось, что заданный нами вопрос: «На чьей стороне истина?» не совсем точен. Он абсолютизировал противостояние. Наделял одних правом владения истиной. Но истина не может быть собственностью. Зато она воспитывает каждого, кто придерживается реалистического взгляда на жизнь, способен к движению, к поиску, к диалогу с честным оппонентом.
Стало быть, дискуссия... Но дискуссия на равных, без заведомого итога, которого стараются добиться искусственными путями и любыми средствами вплоть до обличения и изобличения противников.
В этой связи не случайно, наверное, что житель Евпатории Ю. Листопадов предположил, будто опубликование письма ордена борцов против трезвости «не более, чем журналистский трюк», необходимый повод для завязывания разговора.
Да, конечно, письмо — повод, правильнее толчок к постановке проблемы.
Но дискуссия нужна и тем, кто отстаивает идеи абсолютной трезвости, и тем, кто этой идеи не разделяет. В споре рождается именно истина, а не ее суррогат, преподносимый в безапелляционных статьях и выступлениях. В споре, в столкновении мнений, взаимно проверяющих друг друга, выдвигаются аргументы, при помощи которых люди, не согласные с истиной, получают возможность самим прикоснуться и убедиться в ней.
В конце концов истина всегда объективна и существует независимо от нас и вне нас. Здесь уместно сравнение с великими произведениями искусства, которые с определенного момента поднимаются выше мнений и суждений своих ценителей. Начинают жить вне суеты случайных мыслей. Истина сродни им. Ей принадлежит право выбора.
«Чего уж проще взять и заклеймить культурное питие, взять да и объявить крестовый поход против писателей и кинематографистов, художников и музыкантов, оправдывающих, канонизирующих бокал шампанского, рюмку водки, кружку пива... Сказать, что этого быть не должно, сделать ортодоксом, выдвинуть кондовые лозунги, снабдить ими тех, кто захочет стать ортодоксальнее тебя, потянется к ножницам и непроницаемо черной цензурной краске и, шипя от гнева, начнет вырезать страницы и кадры, замазывать части старинных полотен...»
Что и говорить, мрачная картина. Среди читателей, приславших свои отклики на публикацию девятого номера, нашелся анонимный столичный житель, который вспомнил печальной памяти имя Джироламо Савонаролы, бросавшего в огонь произведения искусства.
Не будем спорить с анонимным читателем. Дело не в том, что он неправ.
Перед нами явление. Сложное, требующее точного социально-психологического анализа. А нас пытаются втянуть в примитивный и не очень корректный спор, далекий по своим задачам от предложенной дискуссии.
Почему? Потому что с явлением идет борьба. А борьба имеет свою внутреннюю логику, которая сама по себе в значительной мере диалектична. Ибо мы боремся не против «культурпитейщика», а за «культурпитейщика», не обособляя его от общества убежденных трезвенников, не вешая на него ярлык «враг», а пытаясь завязать с ним диалог, в котором предстоит задать и ответить на многие и многие вопросы.
Тем более что раньше с пьянством боролся сам «культурпитейщик». И боролся вполне искренне, убежденно, целенаправленно. Умеренность в питие считалась надежным заслоном алкоголизму и на первый взгляд казалась таким заслоном.
И вдруг (не вдруг, конечно, с трудом, со скрипом сквозь досужие разговоры, демагогию, инертность и еще сотню препятствий) пробила себе дорогу альтернатива «культурпитейству». Началась атака не только на последствия пьянства, но и на его причины.
И тут же наметилось размежевание армии культурпитейщиков. Часть из них примкнула к лагерю трезвости. Часть осталась на прежних позициях. Часть (тому пример орден «Вива Бахус!») принялась воинственно противопоставлять свои взгляды установкам на обеспечение трезвого образа жизни. Все это вполне естественно.
Важно, что сейчас совершенно четко выявлена роль культурпитейщика как объективного, независимого от благих намерений пособника пьянству. И люди, которые не сознавали этого раньше и не сумели сделать этого сейчас, оказались в шоке. Шок обусловил их попытки затеять обмен ударами по принципу: «А ты кто такой?» Впрочем, в таких попытках тоже есть своя логика: большинство нынешних приверженцев трезвости — бывшие культурпитейщики. Но превращение стало для них возможно благодаря способности к самокритике, требующей мужества.
«Я никогда не был пьяницей, — пишет москвич С. Потапов. — Любил веселые компании, загородные пикники. Опомнился тогда, когда почувствовал, что потерял неимоверно много времени. Друзья по институту ушли, как говорится, далеко вперед. А я свои дела откладывал на потом. И вот бросил, отказался от любого вида спиртного, от любого, даже мизерного его количества. Конечно, не так просто было строить свои взаимоотношения со многими людьми на новой основе. Но другого ничего не оставалось...»
В. Старчак из Винницы даже упрекает редакцию: «На мой взгляд, вы этих самых сторонников культурпитейства поставили в невыгодное положение, начав партию белыми и сделав первый ход».
Не в качестве оправдания, а ради простой объективности заметим, что «первый ход» как раз давным-давно сделал именно «культурпитейщик»: ведь идея отрезвления общества с помощью воспитания культуры потребления вина пропагандировалась весьма широко, весьма аргументировано, ее поддерживали многие авторитеты, даже иные медики, даже наркологи (!).
Письма, пришедшие в редакцию в ответ на публикацию «На чьей стороне истина?», разделились так: на одно письмо в поддержку ордена «Вива Бахус!» приходится десяток, горячо его осуждающих. Казалось бы, можно сделать вывод о благополучии, о безоговорочном поражении «культурного» пития. Однако вот строки из одного «коллективного письма»: «Прочитав письмо группы «Вива Бахус!», мы полностью поддерживаем ее смелые и справедливые цели. Уверены, что под таким письмом подписались бы миллионы людей. Только никто не хочет связываться».
Возможно: чересчур категорично, но... На многочисленных встречах сотрудников журнала с трудовыми коллективами довольно быстро выяснилось: все искренне и безусловно против алкоголизма, а вот с трезвостью дело обстоит совсем не так — многие считают, что выпить в праздники, после тяжелой смены и т. п. отнюдь не значит быть пособником ненавистному пьянству.
А раз так, то нелегок будет путь к истине. Сложным будет ее постижение.
А что до борьбы, то нам бы хотелось, чтобы она не стала борьбой трезвенника с культурпитейщиком. Уж если сражаться, то всем нам против великого социального зла.
Если собрать воедино письма наших читателей, содержащие доказательства, которые обличают «культурпитейство», то получится самый настоящий приговор ордену «Вива Бахус!».
Но тут мы наталкиваемся на некое противоречие. Обвиняя явление, обвиняя порождающую его психологию и мораль, вправе ли мы отождествлять с ними их носителей? То есть конкретные человеческие личности?
Многие читатели не сомневаются в том, что можно. Более того, проникнувшись неизбежностью этого процесса, они пытаются найти социальные и нравственные причины «культурпитейства». Интересное письмо прислала из Казани С. Ильченко. «Вива Бахус!» вызвал у нее воспоминания о первых годах Советской власти, когда появлялись многочисленные союзы, общества, группы вроде «Долой стыд». Цена этим «объединениям» была грош. Просуществовали они считанные месяцы. По сути же своей представляли стихийный, истошный выверт не пришедшего в себя после социального взрыва обывателя.
А инженер П. Семенов из Москвы так прямо и пишет: «А ведь знакомые повадки у членов ордена. И слова знакомые. И манера чередовать глубокомысленные фразы с лозунгами... Перед нами обыватель!»
Существует опасность стремительно проскочить путь постижения истины, удовлетвориться готовыми выводами, сразу все расставить по своим местам. Ведь очень просто сказать: суть «культурпитейства» в той, доставшейся нам из давних времен идеологии.
Но ведь были и фронтовые сто граммов. Как их классифицировать? Или сделать вид, что их не было? Но если так, то надо забыть и неизбывность горя, и страшную боль, которые стихали после стакана с дешевой водкой. Надо забыть нашу собственную наивность, взращенную прекрасными книгами и замечательными кинофильмами. Наивность, о которой говорить с иронией — святотатство.
Будем откровенны: и с трезвостью дело обстоит далеко не однозначно. Люди приходят к ней разными путями. Часто далекими и непрямыми. Тем ценнее их опыт и убеждения. Но и фарисеев среди трезвенников хватает. И тех, кто хочет быть «ортодоксальнее ортодоксов», готовых ради идеи искоренить не только пьянство, но и всех тех, кто болен алкоголизмом... Не вредят ли такие делу трезвости еще больше, чем пьяницы?
Так верно ли называть человека — носителя идеологии «культурпитейства» — обывателем? «Культурпитейщики» — самые обычные, работящие, добрые люди. Абсурдно обвинять их во всех смертных грехах. Нелепо противопоставлять их кому бы то ни было и что-либо противопоставлять им.
«Поймите меня правильно, — пишет З. Огарков из села Богородское Амурской области. — Я — за трезвый образ жизни, но не надо крайностей. Лучше золотая середина».
Не будем спешить упрекать читателя Огаркова в беспринципности. Пока в обществе бытуют две противоположные точки зрения, всегда будет существовать соблазн примирить их.
Но главная особенность обсуждаемой проблемы состоит в том, что мы постоянно будем находиться в положении, когда третьего не дано. Нельзя алкоголизм и трезвость свести к общему знаменателю.
Любопытное письмо, автор которого пожелал остаться неизвестным, пришло из Тюмени. В определенной степени оно представляется образчиком такого миротворчества:
«Мы пьем умеренно... (насколько позволяет сложившаяся обстановка). Состав — нерядовые ИТР. Некоторые из нас состоят в ДОБТ, причем на командных должностях. Пьяниц среди нас нет. Мы придерживаемся правил: не можешь — не пей! В потреблении алкоголя мы находим удовольствие и возможность снять нервные нагрузки. На работе с подчиненными являемся образцом трезвости и порядка».
Где же истинное лицо человека? Или посчитать такое раздвоение несущественным, досадным пустяком, отнестись к нему снисходительно? Но с чего тогда начинается большая ложь?
И ледяным ветром подуло со страниц анонимного письма из Тюмени... «Золотая середина» обернулась фальшью.
Рассуждения эти неизбежно приводят к мысли, что Общество борьбы за трезвость в настоящее время засорено людьми, вступившими в него из-за рабского своего поклонения административной конъюнктуре или попавшими в него в порядке «оргнабора», чтобы обеспечить радующую чиновников от движения массовость.
Та же ложь. Только более концентрированная, циничная.
Об этом с одинаковой страстностью пишут и сторонники «Вива Бахус!», и его противники.
«Вот я бы и 10 рублей не пожалел, чтобы вступить в орден «Вива Бахус!», а отдать 1 рубль на взносы в общество борьбы за трезвость, в которое нас впихнули, мне просто жалко. Да, я противник этого общества из-за принципа его создания. Не обманывайте вы хоть себя, называя его добровольным. В. К. Т., Благовещенск».
С автором письма, конечно, можно спорить, но ведь и в искренности ему не откажешь. И боль чувствуется в его словах, неприятие всей этой мертвечины, что продолжает упорно лезть в наше общее дело.
Н. Озеров из поселка Мядель Минской области приводит в своем письме примечательный разговор одного из районных руководителей и представителя местной организации ДОБТ. Последний буквально требовал, чтобы руководитель вступил в общество, а тот резонно заметил, что местная организация ДОБТ создана добровольно-принудительно и что собрались в ней исключительно «культурпитейщики». Далее Н. Озеров пишет: «Любую чуть-чуть заметную точку мы стремимся превратить в галочку. А формализм в борьбе за трезвость недопустим. Может быть, именно из-за него пока еще нет тех результатов, которых мы ожидали».
Есть письма, которые содержат обвинение в желании похерить... ну, хотя бы розовощекого, счастливого Рембрандта, поднявшего ввысь чашу с вином. Хотя бы пушкинское «поднимем бокалы, содвинем их разом». Хотя бы известнейшую сцену в бане из «Иронии судьбы» Эльдара Рязанова... (Именно такая последовательность содержится в письмах.
Анонимные (увы!) студенты из Горловки Донецкой области пишут: «Допустим, что мы уберем из проката все фильмы, в которых на столе случайно промелькнет бутылка шампанского или фляга со спиртом. Чего мы лишимся? Замечательных работ мастеров советского экрана, прекрасных фильмов. А чего достигнем?»
Напомним, чем вызваны такие резкие суждения. Публикуя письмо ордена «Вива Бахус!», мы пришли к необходимости поставить вопрос об отношении деятелей нашей культуры к проблеме отрезвления общества, оздоровления человеческой души, о месте художника — в самом высоком смысле этого слова — в борьбе за трезвость. Так случилось, что в центре этой части дискуссии оказался Эльдар Александрович Рязанов — режиссер, драматург, поэт.
Надо сказать, что в редакцию пришло немало писем, авторы которых целиком и полностью встали на защиту его позиции, обозначившейся во время телепередачи «В кругу друзей» 22 марта 1986 года.
Конечно, были и другие письма. Приведем только одно из них. Его автор А. Медведев из Арзамаса: «Тот факт, что после телепередачи воскресли духом рабы «зеленого змия», говорит о многом. Было бы очень здорово, если бы ВДОБТ смогло организовать телепередачу, где с одной стороны были бы представлены именитые, со степенями, званиями «теоретики» и «пропагандисты» «культурного пития», а с другой — те, кто следовал их призывам и жестоко заплатил за это, жены, потерявшие мужей, матери, лишившиеся детей, родственники тех, кто употреблял алкоголь в «лечебных» целях, для снятия стрессов, «расширения сосудов» и преждевременно расстался с жизнью. Вот была бы передача! Жаль, что это из области фантастики».
Не будем больше упоминать имя режиссера-мастера. И постараемся, чтобы никаких святотатств не произошло, чтобы все шедевры и нешедевры остались в сохранности.
Одновременно постараемся быть объективными.
Объективно же существует «полоса отчуждения» между трезвенническим движением и большинством представителей творческих профессий. Объективно вбивается клин между трезвенническим движением и творческой интеллигенцией, С превеликим трудом, усилиями слабеющих единиц создаются первичные организации ДОБТ в творческих союзах, объединениях литераторов, кинематографистов, живописцев, музыкантов. Непопулярны среди них идеи отрезвления общества. Читатель Д. Кайгородов пишет: «У нас в Нижнем Тагиле (втором по числу жителей городе Свердловской области) ни в одном из двадцати учреждений культуры до сих пор нет первичной организации ВДОБТ. Добровольцев бороться за трезвость среди мастеров культуры не видно».
Два года прошло со времени выхода в свет постановления ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», в котором с абсолютной ясностью перед всеми работниками культурного фронта поставлена задача необыкновенной важности. Два года... И явственно ощущается намерение у части людей, от которых зависит решение этой задачи, забыть о ней, сделать вид, что ничего не было, что все вернулось на «круги своя».
Можно было бы крикнуть: кто не с нами, тот против нас! Но это легче всего. Расширить и без того немалую полосу отчуждения, честное слово, труда не составит. А вот сократить ее, перейти через нее...
Но ведь мы договорились о диалоге, о том, что не будем искать истину во взаимных попреках, в обмене саркастическими репликами. Если уж и преодолевать полосу отчуждения, то с двух сторон. Значит, взаимный, именно взаимный духовный поиск, который должен быть основан на доверии, уважении, понимании, стремлении осознать точку зрения и убеждения противоположной стороны.
Брани, иронии, сарказма было много. Хватало и возмущения. Наслаивались обиды. И можно было подумать, что наше — наше (!) — общее дело пыталась делать всего лишь группа людей, не подпускавшая к нему тех, кто мыслил хотя бы чуть-чуть иначе. А ведь сегодня, как никогда, нужна открытость. Идея трезвости затрагивает практически все аспекты человеческого бытия, и прежде всего — нравственные, эстетические, этические.
Л. Шаров
«Трезвость и Культура» №8 1987 г.