Интервью с В. Соколовым 1968 г.

28 декабря исполняется 60 лет одному из лучших советских хоровых дирижеров — народному артисту СССР, профессору Владиславу Геннадиевичу Соколову. Более 30 лет жизни отдал В. Г. Соколов развитию отечественной музыкальной культуры. Еще в детские годы он пел в хорах города Рыбинска, а затем, решив посвятить себя музыке, учился в Московском музыкальном техникуме имени Скрябина по классу фортепиано, на дирижерско-хоровом факультете Московской консерватории, где занимался под руководством Г. А. Дмитревского. Успешное окончание консерваторию (имя Соколова занесено на Доску почета) совпало с организацией детской хоровой капеллы при Центральном доме (позднее институте) художественного воспитания детей. Под руководством Соколова этот образцовый коллектив добился значительных достижений. С 1956 года он возглавляет организованный им Государственный Московский хор — самый молодой профессиональный хор в Российской Федерации, завоевавший широкую популярность и у нас в стране, и за рубежом. С огромным успехом гастролировал он в Швеции, ГДР, Японии. Более 30 лет продолжается педагогическая деятельность В. Г. Соколова в Московской консерватории. Им воспитаны такие известные мастера хорового дела, как Ф. Лукин, С. Казанский, Н. Кутузов и другие. Перу Соколова принадлежит книга «Работа с хором», вышедшая в 1967 году третьим изданием.

Недавно мы беседовали с Владиславом Геннадиевичем Соколовым о некоторых проблемах современного хорового искусства.

— Владислав Геннадиевич, с Вашим именем связана одна из самых ярких страниц нашего хорового искусства — создание и деятельность Государственного Московского хора. Как возник и развивался этот коллектив?

— Конечно, мне приятно, что вы вспоминаете о моем любимом детище. Но оно, как всякое любимое дитя, доставляет своим родителям и много удовольствия, и много беспокойства. Последнее связано, прежде всего с тем, что мы стремились, стремимся иметь свое творческое лицо, отличное от других хоровых коллективов. А это не так просто....

Если говорить о Московском хоре, то мне хотелось бы напомнить сперва его предысторию. Она началась с IV Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Бухаресте в 1953 году. Тогда на фестивале выступил руководимый мною хор московских студентов. Перед нами стояли трудные задачи. Прежде всего мы должны были представлять советское академическое хоровое искусство со всем многообразным комплексом, который кроется за этим понятием. И в то же время студенческий коллектив должен был предстать как выразитель духовного мира советской молодежи с ее патриотизмом, мужественностью, оптимизмом, пытливостью, эмоциональностью. Вот эти две стороны должны были слиться воедино в искусстве хора. В какой мере это нам удалось? Кажется, хор произвел тогда хорошее впечатление. Во всяком случае, на конкурсе ему была присуждена первая премия. Мне же было особенно приятно, что, помимо премии, хор получил специальный приз за выразительность исполнения.

Московский хор, так сказать, идейно-художественный преемник того студенческого... Сейчас — это государственный профессиональный коллектив; он существует уже двенадцать лет. Правда, в составе хора есть артисты и «нестуденческого» возраста, но дух молодости, по-моему, сохранился в коллективе.

— Всем известно, что Вы много энергии отдаете самодеятельному хоровому искусству — участвуете в жюри, дирижируете большими сводными хорами на различных смотрах и декадах, консультируете руководителей самодеятельности. Каково Ваше мнение о связи профессионального и самодеятельного искусства, о возможностях их взаимообогащения?

— Вопрос этот довольно сложен, когда речь идет о хоровом пении, о разграничении его на профессиональное и самодеятельное. В других жанрах такой «водораздел» пролегает более или менее отчетливо. Возьмем для примера классический балет: здесь, по-моему, говорить о «подтягивании», о массовом приближении самодеятельности к профессиональному искусству нельзя. Слишком уж сложен и труден путь воспитания мастера балета; здесь, конечно, нужны профессиональные условия подготовки и работы.

Несколько иначе обстоит дело с хоровым искусством. Ведь пение, как таковое, в общем-то ближе народу, доступнее. Обладая маломальским голосом, а главное — любовью и желанием приобщиться к большому искусству, любитель пения может стать активным исполнителем, участвуя в хорошем самодеятельном хоре. А такие хоры у нас есть. Вот, скажем, Московский хор молодежи и студентов, хор Ленинградского университета, городской самодеятельный хор Саратова и многие другие. Они поют отлично, показывают в концертах сложные и интересные программы и отдельные произведения. Тут можно говорить о недостатках в отношении качества самого материала, голосов, но с точки зрения выразительности, увлеченности — все делается в этих коллективах на самом высоком художественном уровне.

Пение, несомненно, самый доступный вид музицирования. В самодеятельные коллективы нередко приходят люди, которые поют с детства. Тут мы затрагиваем важнейшую проблему — детского музыкального воспитания, основу которого безусловно составляет воспитание хоровое, и прежде всего в общеобразовательной школе. За последнее время в этой области произошло немало обнадеживающих сдвигов. И все-таки предстоит еще многое сделать, чтобы добиться резкого подъема уровня хорового пения в школах. Я не выскажу ничего нового, если еще раз напомню, что нам до сих пор не хватает квалифицированных преподавательских кадров.

— Лицо всякого музыкального коллектива определяется прежде всего репертуаром. Как складывается репертуар Государственного Московского хора?

— Мы стараемся не замыкаться в какой-либо одной сфере. Наш репертуар делится на более или менее строго очерченные разделы. Начнем с русской классики. Это хоры Чайковского, Римского-Корсакова, Танеева, кантата «Весна», и «Три русские песни» Рахманинова и многое другое. Из зарубежной музыки мы часто исполняем «Реквием» Моцарта, хоры Брамса и Шумана. Сюда можно причислить также хоры Хиндемита.

Значителен по объему раздел советской хоровой музыки — он, кстати сказать, все увеличивается. Мы гордимся, что с нашим участием родилось такое масштабное произведение, как «Реквием» Дмитрия Кабалевского. С увлечением работали мы над «Иваном Грозным» Сергея Прокофьева. Тесные контакты поддерживает хор со многими советскими композиторами, в том числе молодежью. Для нас пишут Флярковский, Бойко, Снетков, Песков... Хочется упомянуть о недавней премьере «Песен, вырвавшихся из ада» Александра Флярковского. Это была очень сложная работа — композитор решился средствами хорового звучания передать специфические африканские мелодии и ритмы. Активное участие в создании этого сочинения, по-моему, способствовало повышению мастерства артистов хора.

Теперь — об исполнении народной музыки. Хор осваивает фольклорные богатства разных стран, однако на первом плане, конечно, музыка русская. Надо сказать, что этот раздел нашего репертуара пользуется особым «спросом» во время зарубежных гастролей. Так, выступая в Японии, мы все второе отделение программы посвятили русским народным песням: показательно, что на этом настаивали японские концертные организации.

Очень важный раздел наших программ — это песни советских композиторов, написанные для исполнения солистом или, в лучшем случае, с небольшим хоровым припевом. Ведь в сольном звучании песни, даже самые героические, приобретают нередко оттенок излишней лиричности. И нам захотелось попробовать придать таким песням средствами хорового искусства колорит самой высокой, коллективной гражданственности. И кое-что в этом направлении удалось. К примеру, отличную песню Александра Долуханяна «И мы в то время будем жить» я обработал для хора. Остался солист, остался аккомпанемент, но появилось хоровое звучание, произносимое хором слово, и песня зазвучала как бы от лица народа... Автор и сам был удовлетворен этим исполнительским вариантом.

Или вспомним другие популярные песни — «Голос земли» Аркадия Островского, «Прометей» и «Никогда!» Оскара Фельцмана и даже чисто эстрадную «Лучший город земли» Арно Бабаджаняна. Хор как-то «снимает» с исполнения налет эстрадности, без которой здесь вполне можно обойтись. И эпические сольные песни (типа мокроусовской «Широка ты, родная Россия») приобретают в хоре еще большую значимость. Добавлю, что и многие самодеятельные коллективы пошли вслед за нами — по пути хоровой трансформации советской песни.

— Однако такая репертуарная многоликость, по-видимому, требует от коллектива разных манер исполнения?

— Это очень тонкая проблема. Конечно, разные по стилю сочинения требуют каждый раз иного подхода к интерпретации. Тем не менее я убежден, что академический хор должен иметь свою сферу художественной выразительности. Есть рубеж между академическим и народным звучанием, и рубеж этот не следует перешагивать. В то же время академический хор обязан иметь такой диапазон манеры пения, который даст ему возможность правильно исполнять «Реквием» Моцарта, «В ночной тиши» Брамса и русскую песню «Что-й-то звон, да что-й-то звон на нашей колокольне». Когда певцы поют веселую шуточную народную русскую песню, конечно, надо «приоткрыть» звучание, но опять-таки в пределах академической манеры.

— Из каких источников пополняется репертуар хора? Есть ли здесь еще не раскрытые резервы? Как Вы относитесь к поискам в области старинной хоровой музыки?

— Начну с последнего вопроса. Раскрытие богатств старинной русской музыки — прекрасное начинание. И нужно только поблагодарить инициаторов этого дела. Я думаю, что оно будет развиваться и в дальнейшем.

Надеюсь, что и наш хор сможет познакомить слушателей с образцами такой музыки. Мне кажется любопытной и намечаемая нами концертная программа, посвященная эволюции русской песенности, начиная со старинных кантов до городской русской песни. Недавно состоялась премьера, которую мы подготовили в честь 50-летия ВЛКСМ. Это как бы история комсомолии в песнях — с 1918 года наших дней.

Почаще следует исполнять у нас и лучшие произведения зарубежной музыки. Начать хотя бы с творчества Карла Орфа, кантату которого «Катулли Кармина» мы недавно исполнили. Много отличной и пока очень редко звучащей в нашей стране музыки у Пуленка, Мийо, Хиндемита. В то же время я хотел бы предостеречь от одностороннего увлечения только стариной и зарубежными «новинками». Кстати, я обратил внимание на то, что на Западе довольно прохладно относятся к музыке романтиков XIX века. А такая тенденция может только обеднить репертуар исполнителей и сузить кругозор слушателей.

— Каким, по-вашему, требованиям должна отвечать современная хоровая музыка? Здесь ведь особые задачи...

— Да, разумеется. Возможности хора ограниченнее, нежели у оркестра, но и здесь нужны неустанные поиски. Ведь время идет и многое из того, что еще недавно казалось слушателю, да и нам обычным, сегодня воспринимается совершенно без затруднений. Сошлюсь хотя бы на произведения Хиндемита: его шесть романсов поют у меня теперь даже дети! Мы с радостью исполняем хоровые произведения с острыми звучаниями, свежими гармониями, необычным ритмическим рисунком. Это, конечно, не относится к таким, с позволения сказать, новым «произведениям», где по существу вообще нет музыки.

— Среди многих наград, которых Вы удостоены, есть одна не совсем обычная для музыканта — это медаль имени выдающегося русского педагога К. Ушинского. Расскажите, пожалуйста, за что она была Вам присуждена?

— Присуждением этой медали в 1961 году было отмечено 25-летие моей работы с детским хором Института художественного воспитания. Эта медаль мне особенно дорога, так как присуждена за высокие показатели в области педагогической деятельности. Я очень люблю работать с детьми. Помню, как и сам я пел в детском хоре, которым руководил мой отец. И еще — я испытываю при этом какое-то особое чувство признательности: ведь сорок лет назад я начинал свою хормейстерскую деятельность в школе с детьми. Можно сказать, что как хоровой дирижер я воспитывался на детском хоре. А теперь отдаю свой долг подрастающему поколению, работая в Институте художественного воспитания на общественных началах.

— Мы затронули проблему музыкального образования... Какая роль, по Вашему мнению, должна здесь отводиться источникам массовой музыкальной информации — радио, телевидению?

— Казалось бы, это очень ясно и просто: радио и телевидение просто обязаны, призваны способствовать эстетическому воспитанию советских людей. Но происходит это далеко не всегда. Впрочем, критические пожелания высказывать не так сложно, труднее принять какие-то действенные меры. Мы часто сетуем, что по радио чрезвычайно много звучит развлекательной музыки. Это верно. Но верно и то, что такая музыка имеет весьма широкий круг поклонников. Ведь не скажешь им: не слушайте шлягеры, идите слушать Девятую симфонию Бетховена. Тут нужны не административные запрещения легкой музыки (которая и сама по себе может быть хорошего качества), но настойчивая, кропотливая работа. Конечно, и радио, и телевидение должны уделять большее внимание пропаганде серьезной, и в частности хоровой музыки. Но должен сказать, что решающий этап в подготовке слушательской аудитории — эстетическое воспитание в школе. Воспитание музыкального вкуса у более или менее сформировавшегося человека — дело куда более сложное, нежели аналогичная работа, с десятилетним подростком. А телевидение и радио должны в дальнейшем подкреплять фундамент.

— А как Вы относитесь к распространенному увлечению небольшими самодеятельными вокальными ансамблями, пением под гитару и тому подобному?

— Само по себе это не так плохо. Вопрос — в репертуаре и качестве исполнения. Я слышал множество вокальных ансамблей - поют они отлично. Но за последнее время бывает и так: широковещательно объявляется «конкурс эстрадной песни», но самой-то песни в подлинном смысле слова и нет. Вместо этого — ритмизованная мелодекламация, какие-то отдельные эмоциональные интонации... Но стоящего пения попросту нет.

— Сейчас хоровые дирижеры нередко встают за пульт симфонического оркестра. Каково Ваше мнение на этот счет?

— Я думаю, что это возможно и даже желательно, если в произведении главную роль играет хор. Это вполне естественно. И я этим «грешу», дирижируя такими произведениями, как «Реквием» Моцарта, «Пер Гюнт» и «Олаф Трюгвасон» Грига, «Весна» и «Три русские песни» Рахманинова, симфонические хоры Мусоргского. Обычно в таких случаях я откровенно говорю оркестрантам: «Я — хормейстер и буду дирижировать хором. Помогите нам, пожалуйста». И оркестр относится к этому вполне доверительно. Конечно, при этом надо владеть определенными профессиональными знаниями и навыками симфонического дирижирования. А вот за дирижирование симфоническими произведениями я не берусь.

Л. Григорьев, Я. Платек
Музыкальная жизнь, №21 1968 год

***