Галя Каширина переминаясь стояла у приоткрытой двери, ведущей в класс, где шло собрание школьного лесничества, и не знала, что делать.
Из класса вырывался недружный гул, сквозь который пробивались раздосадованные крики. Но один дрожащий голос властвовал на собрании.
«Наташа Лаврикова разошлась как!.. Конечно — главный лесничий...»
Галя не спеша поправила волосы, выбившиеся из-под платка, и вышла на улицу.
«Да, правда я виновата... Разорила шесть муравейников».
Домой идти не хотелось, и Галя побрела к речке.
«Как же так?.. Я сама читала, что муравейники можно переносить... Вот и предложила ребятам... А наши муравьи почему-то не прижились на новом месте, покинули домики...»
Галя сунула руки в карманы пальто, ссутулилась и стала похожа на большую обиженную птицу. Рука нащупала в кармане огрызок сахара.
«А муравьи ужас как любят сахар...» Галя улыбнулась, представив, как рыжие проворные муравьи по крохам перетаскивают к себе в дом белое лакомство. Живая тропка вьется среди пахучей травы.
«Надо сказать... Кому?.. А чего, пойду-ка я к Наташе»...
Наташа молча пропустила Галю в сени, хмуро выслушала ее.
— Так мы будем опыты проводить, пока всех муравьев не погубим, — буркнула она в ответ.
— Если мы не перенесем хотя бы с десяток муравейников в Калитвенную дубраву, то можешь считать ее съеденной непарным шелкопрядом, — обозлилась Галя. — Сама же говорила, что надо что-то делать.
— Говорила, говорила, — передразнила Наташа. — Что я говорила, муравейники уничтожать?.. Нынешней весной скворечников развесим побольше.
— Да шелкопряд внизу, у самой земли. Птицы его не берут почти, — возразила Галя. — А я вот недавно нарочно собрала пять гусениц и разбросала их в трех метрах от муравейника. И что? Через полчаса ни одной не было. Поняла?
Наташа устало махнула рукой.
— Ладно, давай в избу. А то я продрогла с тобой...
Дождю надоело шататься по деревне, и он потащился через заглохший луг в болото, где спрятался в набухших корнях и рыжей закисшей глине. Повеселевшая Галя, придерживаясь за скользкие ивняковые колья, обходя колдобины, возвращалась домой. Она уломала Наташу. Наташа обещала ей помочь...
Через пять дней установилась тихая, ясная погода. Над лесом летали паутинки — седые волосы осени.
Юные лесничие решили составить карту муравейников. Оказалось, что возле деревни на тридцати гектарах их было четырнадцать. Совсем немного... И разбросаны они как попало.
Последний участок леса девочки исследовали вместе. В сухом обомшелом ольшанике заметили развороченный муравейник. Пятнадцатый...
Осторожно подошли к нему. Может, муравьи уже уснули? Но увы... Муравейник жил последними усилиями. Кто-то грубо разрушил спальни и кладовые. Муравьи отчаянно суетились, чувствуя неминуемую гибель.
— Давай возьмем их с собой, — предложила Наташа.
— Ты что? — удивилась Галя. — Зачем они нам?
— Поживут до весны, а там в лес выпустим. Замерзнут ведь все равно.
— А как мы их заберем?.. И где они жить будут?..
Наташа бережно сгребла серую труху, траву и солому и вместе с муравьями уложила в бумажный мешок.
— В аквариуме перезимуют... Знаешь, как повадки их изучим? Ого-го...
— Какие?
— Такие... Кстати, как они на сахар среагируют?..
Из аквариума Наташа выпустила воду и засыпала туда строительный муравьиный материал вместе с самими муравьями. Потом в отверстие на дне пропустила резиновую трубку и вывела ее в таз. В таз налила немного воды, бросила кусок коры и положила на него сахар. Воду она налила, чтобы муравьи не разбежались. А аквариум накрыла стеклом.
— Кора зачем? И сахар?.. Им отсюда бежать некуда.
— Ты же сама говорила, что муравьи любят сахар.
— Но они другим питаются...
— А где мы возьмем гусениц? Авось и так перезимуют.
— Нет, Наташа.
— Сахар на коре будет кормушкой.
— Брось ты...
Муравьи сначала забеспокоились. Ребята сквозь стекло видели их беготню, растерянность. Но уже через день они построили ходы, потом квартирки и стали регулярно спускаться к плавучей кормушке за сахаром.
Кто-то из юннатов прознал, что у Наташи на дому есть муравейник в разрезе. И началось паломничество. Аквариумы есть у многих, а вот стеклянные муравейники...
Зима была долгой и вьюжной. Крылатые метели забросали перистым снегом ветвистый лес, синяя изморозь сплела ажурный узор по краям живучего родника, ветер натужно стонал в могучих ветвях старых дубов. Но зима не вечна...
Вешнее солнце зажгло снег. Он горел медленно, сверкая ослепительными искрами. Теплый молочный дым расстилался от него над лесом и застил яркие лучи. В густом тумане радостно крякали утки. Сноровистые трясогузки носились между избами, выискивая сонных мух.
Запасясь сумками, сшитыми из мешковины, и лопатой, Наташа и Галя пришли в лес. Деревья стояли тихо, стыдясь своей наготы и стараясь не смотреться в лужи, где валялись их пожухлые листья, изодранные ветром-листобоем.
А муравьи уже проснулись. Они игриво бегали по вершине муравейника, не решаясь спуститься на землю. Да и зачем? На земле еще стояла мутная вода, а муравьи не привыкли босиком шастать по грязи.
Девчонки уже знали, что муравьи не любят сырых мест и они строят свои жилища на светлых, прогреваемых солнцем полянках.
Наташа лопатой снимала дерн на припеке, выкапывала ямку посредине небольшого круга, а Галя из кулька сыпала туда два стакана сахару. Площадки выбирали в Қалитвенной дубраве, и не где попало, а по заранее разработанному плану — так, чтобы на каждом гектаре леса находилось четыре муравейника.
Ну, кажется, все. Пора идти за новоселами.
Галя разворачивала мешок, расправляла его края, а Наташа, подцепив лопатой верхние этажи муравейника, опускала их в полумрак рогожной ловушки. Три-четыре лопаты — и баста. Мешок крепко перетягивали тесьмой и раскрывали следующий.
Застигнутые врасплох, муравьи оторопело метались по поляне. Многие из них вместе с разрушенными стенами жилища переезжали на лопате в мешок.
Девчонки торопились. Нельзя терять ни секунды. Рыцари серого замка могли разбежаться.
Лопата быстро врезается в рыхлые толстые стены, ломая коридоры, парадные залы и кладовые. Она уходит все глубже и глубже, новые и новые этажи оказываются в мешке. Мешок кишмя кишит рыжими лесовиками и шевелится, как живой.
Потом мешки разносят по лесу. Их ждут приготовленные площадки. Одним махом мешок опрокидывается вверх дном. Муравьи совсем теряют голову от страха. Но вот они натыкаются на сахар. И это их несколько успокаивает. Сколько прекрасной сладости! И жизнь кажется не такой уж плохой...
А весна набирает силу. Даже в самых глухих чащобах закачались в парной мгле серебристые фонтанчики ландышей, ясные росы заиграли на зорях чистым жемчугом. И вот, наконец, солнце натянуло над лесом тугую тетиву радуги. Здравствуй, лето!..
Муравьи прижились. В первые же погожие дни беспокойные лесные работники отремонтировали свои домики и начали их постепенно расширять. Серые конусообразные горки росли в Калитвенной дубраве. И вместе с ними росла радость у девчонок. Опыт удался. Муравейники все-таки можно переносить, а муравьев разводить.
— Они любят селиться у трухлявых пней, — как-то сказала Наташа Гале, когда они возвращались из леса. — Ты заметила?
Галя кивнула.
— И избегают елей и сосен.
Синяя прохлада закутывала лес. Над деревней стоял густой запах мякинной пыли, парного молока и свежескошенного сена. В лугах уже начали косить отаву.
— Послезавтра в школу, — произнесла Наташа и тихо, извинительно добавила: — Я на третью парту на этот раз сяду... Давай вместе?
— Давай, — охотно согласилась Галя. — Мне на последней парте во как надоело! — И она решительно провела ребром ладони по смуглой тонкой шее.
Потом они долго шли молча.
На солнцевсходе, разбрасывая холодную мглу, полыхали спелицы — последние августовские зарницы. Красный свет их легкими волнами скользил по широким окнам дремавших изб.
Девочкам было о чем подумать. В эти дни снова, который год, муравьиное государство готовилось к серым затяжным дождям и глубокому вьюжному снегу.
Вик. Максимов
Шаховское школьное лесничество Московской области
***